Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

И это право вето служит в системе ООН <...> предохранителем, исключающим возможность простым большинством голосов в Совете Безопасности пойти войной против одной из великих держав <...>. Считать это проявлением мудрости или слабости — зависит от точки зрения. (Это признание сделано явно „сквозь зубы". — Авт.).

Подоплекой этого было недоверие <...>. Каждый из постоянных членов должен был быть способен блокировать действия любого другого члена совета. Они должны были обладать способностью воспрепятствовать Совету Безопасности предпринимать любые неугодные им акции. Это условие, хотя буквально и противоречащее другим положениям устава, стало краеугольным камнем. Реальное соотношение сил в 1945 году было таковым, что если бы другие страны не приняли постоянное членство пятерки с ее правом вето, никакого устава не было бы вообще <...>.

Победа, однако, была не единственным фактором, побуждавшим победителей настаивать на своем праве навечно оставаться членами Совета Безопасности и вечно же располагать правом вето. Победители <...> оставили за собой право вето <...> отчасти еще и потому, что предвидели возможность изменения в соотношении сил государств. С другой стороны, (они) <...> просто не сумели предугадать нынешнего развития событий, когда состав ООН расширился, а различия между обладающими и не обладающими правом вето государствами в экономической и даже военной области заметно сгладились <...>.

Как бы то ни было, именно последние события (ясно ведь, что распад СССР. — Авт.), а отнюдь не намерения основателей требуют рассматривать договоренности 1945 года относительно Совета Безопасности как временные <...>.

Мы считаем, что сегодня Совет Безопасности стал чрезмерно „закрытым клубом". Ограничение состава постоянных членов пятью странами, приоритет которых объясняется событиями 50-летней давности, представляется неприемлемым уже само по себе <...>. Вызывает тревогу также частое обращение пяти постоянных членов к неофициальным консультациям между собой — а нередко только между некоторыми из них, — поскольку затем эти члены являются в совет с уже достигнутым между собой соглашением <...>.

Общая ситуация стала столь неудовлетворительной, что государства-члены ООН все настойчивее требуют осуществить ее реформу <...>. По просьбе Генеральной Ассамблеи (то есть проамериканского „агрессивно-послушного большинства". — Авт.) Генеральный секретарь предложил всем правительствам изложить свою точку зрения. Почти все из откликнувшихся на это предложение поддержали призыв к переменам. (Попробовали бы не поддержать, особенно в 1992 г.! — Авт.).

<...> Мир должен найти лучшую основу для создания высшего органа управления, нежели постоянное членство для немногих стран. Однако такая стадия еще не достигнута. В настоящее время категорию постоянных членов придется сохранить. С другой стороны, мы настолько убеждены в неприемлемости права вето для глобального управления, что нам очевидна и недопустимость увеличения числа обладающих правом вето членов в каких-либо новых структурах <...> » 472 (курс. — Авт.).

Итак, обо всем по порядку.

Во-первых, лейтмотивом приведенных фрагментов остается именно постоянное членство и право вето, которое критикуется со всех возможных и невозможных сторон, а также с позиций истории и современности. По вниманию, уделенному этому вопросу в НГС, он может соперничать разве что с приводившейся нами апологией размывания суверенитетов. Между ними определенно существует взаимосвязь: эрозия государств и ослабление правительств подается как более широкий, всеобъемлющий процесс; ликвидация постоянного членства в Совете Безопасности ООН и права вето — как его важнейшая составная часть. Приплюсовав сюда противопоставление «крупным» суверенитетам «мелких», получим формулу упоминавшейся нами «глокализации» как управляемой двухактной спецоперации. Сначала разборка многонациональных, прежде всего имперских государственных образований. Причем не просто на народы, а, как уже подчеркивалось, на отдельные этносы, субэтносы и даже внутриэтнические региональные общности, связанные «внеисторическими», то есть сугубо экономическими связями — рыночными. Затем — «новая сборка», превращающая совокупность лишенных исторической и государственной идентичности общностей в строительный материал для новой глобальной империи. Англосаксонское доминирование в такой империи К. Каутский, как помним, именовал «ультраимпериализмом» — миропорядком, в котором все национальные империализмы навсегда оказываются встроенными в англосаксонский глобальный империализм 473 .