Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Именно таким образом бывшие общие государственные территории превращаются в террариум дерущихся между собой соседей.

А это зачем? Ясно, что для второго акта этой исторической драмы. Разделенные новыми государственными границами, стравленные между собой и порядком одичавшие субъекты прежде единых государств с помощью инструментов постконфликтного миростроительства будут насильственно «цивилизованы» понятно каким «старшим братом», который как бы нехотя, под бурные и продолжительные аплодисменты Генеральной Ассамблеи ООН, великодушно согласится вернуть себе утраченное с концом колониальной эпохи «бремя белого человека».

С этого момента передравшиеся соседи, сами не вполне это понимая, превращаются в обитателей единого на всех «глобального скотного двора», очень похожего на оруэлловский. Заправлять в нем, разумеется, станут те, кто, несмотря на декларируемое всеобщее равенство, окажутся «более равны, чем другие». То есть «старший брат» в лице англосаксонского или нацистского ядра современного Запада, который и станет несменяемым хозяином новой империи, уже не «европейской» или «азиатской», а глобальной.

Что будет с «недостаточно равными» из обитателей этого «двора» — отдельный вопрос. Скорее всего, абсолютному большинству из них придется опуститься в архаику и под руководством своих лидеров, встроенных в «агрессивно-послушное большинство», прекратить потреблять и размножаться, проедая принадлежащие новоиспеченным «хозяевам мира» невосполнимые природные ресурсы. В конце концов, концепция «устойчивого развития» именно для этого и была написана.

Имеются весьма основательные подозрения, что таким же путем вскоре проследуют и другие, более привыкшие к потребительскому расточительству страны.

И, наконец, всю эту спецоперацию предлагается прикрыть «фиговым листком» демагогии в духе «Мы, народы.».

Преувеличение? Вспомним формулу регионализма как инструмента установления «мира без границ» 468 , близкую, как мы убедились, к эсэсовскому плану «Европейской социалистической конфедерации».

Во-вторых, из патетики авторов доклада явно следует, что «злоупотреблял» ООН, превращая ее в «орудие национальных интересов», конечно же, СССР — с помощью нещадно критикуемого ими права вето 469 . А «инструментом коллективных принудительных акций» — разумеется, оцениваемых в НГС позитивно, — Организация служила именно в тех случаях, когда безропотно следовала в фарватере американских интересов. В докладе приводится пример Корейской войны 1950–1953 годов, развязанной под флагом ООН после того, как СССР устранился от участия в голосовании в Совете Безопасности, и это позволило США воспользоваться поддержкой верного им «нового», то есть «агрессивно-послушного» большинства.

Всю конъюнктурность этой явно заказной позиции авторов НГС демонстрирует и весьма красноречивая оценка докладом игр, которые велись в момент создания ООН вокруг ядерного оружия:

«В то время, как в Сан-Франциско обсуждался и подписывался Устав (ООН. — Авт.), в <...> Лос-Аламосе <...> разрабатывалась атомная бомба. Очень немногие в Сан-Франциско, включая большинство тех, кто станет основателями ООН, знали об этих работах <...>. (Иногда адепты „устойчивого развития" проговариваются: действительно, о разработках в Лос-Аламосе знали лишь те, кому это „было положено"; потому и стремились заложить

в устав известные только им преимущества, которые обеспечивались ядерной монополией. — Авт.).

Вскоре (после американских взрывов в Хиросиме и Нагасаки. — Авт.) были предприняты усилия вернуться к духу Сан-Франциско (то есть зафиксировать и увековечить ядерную монополию США, Великобритании и Канады, как это предложил У. Черчилль в Фултонской речи — Авт.). В своей самой первой резолюции Генеральная Ассамблея потребовала сформулировать конкретные предложения по „исключению из национальных вооружений атомного оружия и по обеспечению использования ядерной энергии только в мирных целях". Внесенная Великобританией в соавторстве с США, СССР и Францией, эта резолюция была принята единогласно.

В учрежденной согласно этой резолюции Комиссии по атомной энергии (нынешняя МАГАТЭ. — Авт.) США предложили (sic!) пакет разнообразных мер, известных как „план Баруха", по установлению международного контроля над всей деятельностью, связанной с атомной энергией <...>. Советский Союз усмотрел в этом заговор, направленный на то, чтобы воспрепятствовать созданию его собственного ядерного потенциала. Он затягивал работу Комиссии на протяжении трех лет — до 1949 года, когда произвел испытание своего ядерного оружия <...>» 122(курс. — Авт .).