Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Итак, атомную бомбу создали (и применили!) США; Черчилль в Фултоне потребовал ядерной монополии Запада. Но ответственность за «гонку ядерных вооружений», разумеется, возложили на Советский Союз, в вину которому поставили отказ от «плана Баруха».

При всей абсурдности этого обвинения, давайте разбираться. Для начала признаем как факт, что СССР не отверг, а согласился с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН о ядерном запрете. Между делом, напомним, что речь в ней шла об его «исключении из национальных вооружений», то есть о передаче под контроль вновь созданной Комиссии по атомной энергии. А отнюдь не о ликвидации.

«План Баруха» же, не имевший никакого отношения к этой резолюции, не только повторял предложения Черчилля о ядерной монополии Запада, но и пытался ввести их в обязательные международно-правовые и институциональные рамки. Причем одновременно с этим планом у США появилась Доктрина ядерной войны. Не случайно Г. Трумэн приурочил первое ядерное испытание к открытию Постдамской конференции союзников (17 июля — 2 августа 1945 г.). Как только он получил известие об его успехе от руководителя Манхэттенского проекта генерала Л. Р. Гровса, американский президент не упустил возможности проинформировать И. В. Сталина о наличии у США «нового оружия огромной разрушительной силы». Иначе говоря, попросту надавить на Советский Союз, попытавшись сделать его более сговорчивым при формировании послевоенной глобальной архитектуры.

Когда американцы предложили Комиссии по атомной энергии «пакет разнообразных мер», стало ясно, что ими предпринимается попытка реализации «фултонского» плана Черчилля обходным путем с помощью подконтрольной Генеральной Ассамблеи ООН. Ядерная монополия оставалась бы у комиссии, в которой право вето не предусмотрено. Стало быть, управление глобальным ядерным арсеналом — только не напрямую, а с помощью проамериканского «агрессивно-послушного большинства» — фактически переходило бы к США. Советский Союз ничего не смог бы с этим поделать и ничего не смог бы этому противопоставить ввиду запрета на «национальные» ядерные вооружения. Нашей стране с позиции силы просто продиктовали бы чужую и чуждую нашим интересам волю.

Причем нельзя сказать, что в советском руководстве этого не просчитывали. Но там понималось и другое. Откажись СССР от проекта резолюции сразу, и на него бы моментально обрушилась вся мощь информационно-пропагандистской машины уже начавшейся к тому времени «психологической» войны. Поэтому было принято решение предоставить США и их союзникам возможность раскрыть свой замысел максимально полно, но только до той черты, после которой начиналась бы его практическая реализация.

А при приближении к этой черте, раскрыв, пресечь его, проделав это предельно транспарентно, на виду у всего мирового сообщества, не дав «агрессивно-послушному большинству» чаемого им повода для вселенской истерики.

Обратим внимание: самый громкий антироссийский визг на Западе всякий раз поднимается именно тогда, когда наша страна, в какой бы государственной форме она ни пребывала, проявляет гибкость. Сначала как бы дает себя увлечь, запутать, обмануть и почти разоружить, а затем, когда Запад, уверовав в успех, расслабляется, наносит встречный удар, публично демонстрируя злокозненность истинных намерений поборников «демократии» и «прав человека». И выставляет их в этом качестве на всеобщее глобальное обозрение, а порой и посмешище.

Итак, получается, что никакой вины Москвы в крахе идеи международного ядерного контроля нет, так как она всего лишь отвергла предложенную ей любимую англосаксонскую игру в «политический наперсток». И, кроме того, с какой, спрашивается, стати СССР должен был доверять англичанам и американцам свои секреты? Ведь на завершающем этапе войны союзников уличили в попытках договориться за нашей спиной с рейхсфюрером СС Гиммлером — руководителем преступной организации, которая сформулировала и предложила этим самым союзникам многократно упомянутый нами план «Европейской социалистической конфедерации»? И если, к тому же, переговоры по этому вопросу с представителем Гиммлера — обергруппенфюрером К. Вольфом вел не кто иной, как президент Совета по международным отношениям А. Даллес?

В-третьих, фарисейская сущность переживаний авторов доклада по поводу «разочарования» проамериканского большинства Генеральной Ассамблеи, принявшего перевес в голосованиях за «право принятия решений», наглядно демонстрируется проектом СЭБ. Передав ему формирование «политики и правил игры», предполагалось ограничить его состав 23 ведущими в экономическом плане государствами 470 . «Разочарования» тех, кто не вошел бы в этот американский «список счастья», в данном случае, надо полагать, изначально в расчет не принимались. Типичный прием «двойных стандартов»!