Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

Исторические воззрения Маркса в 1844 г. нельзя смешивать с таким подходом. Однако и его материалистический взгляд на историю, который тогда еще продолжал формироваться, еще не может полностью освободиться от влияния традиционной идеологии. В том, как немецкий философ использует отчуждение в качестве теории и метода своих исторических исследований, четко просматривается влияние спекулятивной мысли, что в концентрированной форме выражается в «Рукописях», где четко прослеживается отношение к коммунизму.

Маркс рассуждает о коммунизме в тесной связи с ликвидацией частной собственности, и это одна из его наиболее выдающихся идей. Однако в своих рассуждениях он по-прежнему отталкивается от сущности субъекта: «Коммунизм как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; а потому как полное, происходящее сознательным образом и с сохранением всего богатства предшествующего развития, возвращение человека к самому себе как человеку общественному, то есть человечному» (1974. Т. 42. С. 116). В другом фрагменте он излагает эту проблему еще подробнее: «Подобно тому как частная собственность является лишь чувственным выражением того, что человек становится в одно и то же время предметным для себя и вместе с тем чужим для самого себя и бесчеловечным предметом, что его проявление жизни оказывается его отчуждением от жизни, его приобщение к действительности – выключением его из действительности, чужой для него действительностью, – точно так же и положительное упразднение частной собственности, то есть чувственное присвоение человеком и для человека человеческой сущности и человеческой жизни, предметного человека и человеческих произведений, надо понимать не только в смысле непосредственного, одностороннего пользования вещью, не только в смысле владения, обладания. Человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек» (1974. Т. 42. С. 120).

В приведенных выше рассуждениях Маркс, основываясь на человеческой сущности, сводит частную собственность к самоотчуждению, противопоставлению этой сущности самому человеку. В 1844 г. для Маркса такой подход в целом систематичен. В работе «К критике гегелевской философии права. Введение» немецкий философ рассматривает религию как священный, а закон и государство – как несвященный образ человеческого самоотчуждения. В «Святом семействе», увидевшем свет вскоре после «Рукописей», он высказывает мнение, что и буржуазия, и пролетариат в равной мере являются самоотчуждением человека. Несмотря на то, что в «Рукописях» исследования направлены уже не на простое состояние вещи, а на субъект творения, человеческий труд, тот, однако, представляет собой идеальную человеческую сущность, не обусловленную производственными отношениями и характеризующуюся качественной неопределенностью. Замкнувшись на субъекте и исходя только из сущности человека (даже если определять ее как свободную осознанную деятельность), выяснение причины человеческого самоотчуждения и порождения ею частной собственности, сословия и государства представляется невозможным. Факт самоотчуждения в качестве предпосылки требует обоснования. Подобная логика рассуждений в некоторой степени схожа с тем, как Фейербах обращается с религией, и означает остановку на полпути. Если не переходить от человеческой сущности к анализу общества, которое ее формирует и определяет, не искать в нем истоков отчуждения и останавливаться на самом человеке, то вырваться за рамки гуманизма будет невозможно. Поэтому при истинно научном взгляде на историю исследователь должен исходить из определенного общественно-экономического периода и переносить акцент на изучение законов общественного развития. Только так можно дать научное объяснение отчуждению человеческой сущности и выяснить его причины.

При трактовке частной собственности как отчуждения человеческой сущности все специфические противоречия, возникающие при ее различных формах, сводятся к противоречию изначального характера человека по отношению к тем условиям жизни, в которые он помещен. Его природа становится критерием для определения типа общественных отношений и строя, и достоинства и недостатки режима оцениваются на основании соответствия сущности человека. В действительности такой критерий субъективен и произволен. Так, английские классические политэкономы и буржуазные философы Просвещения полагали, что феодализм противоречит человеческой природе и лучше капитализма ничего нет, поскольку он согласуется с эгоистическим характером человека. Утопические социалисты, в свою очередь, придерживались мнения о том, что капиталистический строй угнетает природу человека, а коммунизм ей соответствует. Таким образом, каждый может придумать совершенную систему сообразно с собственным взглядом на человеческую сущность, напрочь при этом отвергая объективное изучение истории. И сегодня некоторые западные мыслители придерживаются такого подхода. По их мнению, прогрессивная роль капитализма заключается в том, что этот строй совпадает с эгоистической природой человека, утверждает и в полной мере раскрывает ее. Он разжигает в людях энтузиазм к погоне за личной выгодой, стимулируя тем самым развитие производительных сил и научно-технический прогресс. То есть в рамках данного подхода так называемая человеческая природа рассматривается в качестве движущей силы общественного развития. Не частная собственность порождает частнособственнический менталитет, а наоборот, он приводит к ее возникновению. Историческая прогрессивность капитализма заключается не в том, что он отвечает развитию производительных сил, а в его соответствии эгоистической природе человека. Не капиталистическое товарное производство вызывает конкуренцию, а своекорыстные стремления людей сподвигают их на самоотверженную борьбу. Однако фактически конкуренция – это закон товарного производства, то есть он обладает экономической, а не человеческой природой, и неподвластен воле людей. Действуя в рамках системы частной собственности, он отражается в человеческом сознании и выражается в том, что человек преследует личные интересы. Энгельс говорит об этом в 1847 г.: «Чтобы не погибнуть, буржуазия должна беспрепятственно развиваться, ежедневно увеличивать свои капиталы, ежедневно уменьшать издержки производства своих товаров, ежедневно расширять свои торговые связи, свои рынки, ежедневно улучшать свои пути сообщения. К этому ее побуждает конкуренция на мировом рынке» (1955. Т. 4. С. 60).