Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

Концепция отчужденного труда превосходит теории отчуждения Гегеля и Фейербаха. Она содержит элементы материалистического взгляда на историю, но не равна ему. В ней еще сохраняются следы фейербаховского гуманизма, а также в определенной степени присутствует недостаток, свойственный теориям-предшественни-цам, – подход к отчуждению как к теоретико-методической основе в изучении всех вещей и явлений.

То, что человеческая природа берется в качестве критерия и история интерпретируется через отчуждение от нее, неизбежно приводит к смещению акцента в исследовании с исторического процесса на сущность человека. Стремление отыскать ее – вечную, неизменную, делающую индивида таким, какой он есть, – ведет к воззрению на нее как на отправной пункт человеческой истории. На определенном этапе развития цивилизации у человека происходит отчуждение его изначальной сущности. Объективное существование людей вступает в противоречие с их природой. В нем и состоит суть истории. Поэтому конечная цель исторического процесса – это возврат человеку отчужденной у него сущности.

Эта теория неизбежно выводится из отчуждения человеческой сущности. К ней приходят многие мыслители. Так, Гегель начинает с самоотчуждения (абсолютной идеи) и через возвращение объекта субъекту добивается их единства. Бауэр рассматривает религию как отчуждение самосознания человека, обрести которое вновь тот может только отказавшись от нее. Наконец, Фейербах выдвигает положение о религии как отчуждении человеческой природы и приходит к выводу о том, что для восстановления полноценного, истинного человека необходимо вернуть людям их сущность.

По-разному определяя эту отчужденную сущность, все мыслители приходят к общему заключению о необходимости ее возврата субъекту. Отчуждение и возврат составляют два неотъемлемых, ключевых звена теории отчуждения. Поэтому, в соответствии с внутренней исторической логикой, объясняя и описывая исторический процесс с помощью теории отчуждения человеческой сущности, мы непременно помещаем его в рамки схемы «человек – не-человек – человек». В ходе этих мистических спекуляций он оборачивается историей человеческой сущности.

Очевидно, что при таком подходе необходимо сосредотачивать все внимание на субъекте, а объективные законы оставлять за бортом. Далее, в историческом развитии главенствующее положение отводится сущности человека. Все направлено на реализацию человеческой природы, все должно соответствовать ей. В этом случае в фундаментальное противоречие всего человеческого общества вступают не производительные силы и отношения (что в классовом обществе выражается в форме классового антагонизма), а существование человека и его сущность. Оно достигает своего апогея, когда человек полностью утрачивает свою сущность и все, что соответствует его человеческой природе, после чего начинается исторический процесс ее восстановления. Подобный взгляд на историю искажает представления не только о движущих силах исторического развития, но и обо всем ходе истории. История человечества – это не хроника, повествующая об отчуждении и восстановлении человеческой сущности. Ее единство с существованием как отправная точка истории, рабовладельческое, феодальное и капиталистическое общества как ее отчуждение и коммунистическое – как ее возврат – все это вымышленная триада. В действительности первобытное общество никак нельзя назвать золотой или райской эпохой человечества, также и классовое общество нисколько нельзя охарактеризовать как упадок, уничтожение человеческого рода. Борьба против Средневековья в свое время ограничивала кругозор исследователей: они рассматривали эту эпоху как прерывание истории и игнорировали гигантский прогресс, совершенный человечеством в тот период. То же самое ждет и анализ исторической роли капиталистического общества, не подкрепленный верным историческим подходом. Фактически, человеческая история развивается. В смене различных способов производства прослеживается направление исторического прогресса. Несмотря на некоторые противоречия и отступлениями в этом развитии, в целом оно устремлено только вперед. Так обстоит дело и с производственным процессом, и с прогрессом в науке, и со сменой этических норм. Даже экономико-политическое положение трудящихся непрерывно изменяется: из рабов, лишенных свободы личности и считающихся орудиями производства, они превращаются в полузависимых крепостных крестьян и, наконец, промышленных рабочих Нового времени.