Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

На спектакле «Эдип» (по пьесе не Софокла, а Вольтера) и после него произошло событие знаменательное. Когда блистательный Франсуа Жозеф Тальма произнёс: «Дружба великого человека является благодеянием богов», царь Александр встал и протянул руку Наполеону. Зал встретил этот жест овацией.

При этом Александр вёл привычную двойную игру: посылал секретные письма в Англию, успокаивая британский кабинет, выражая твёрдое желание бороться с Бонапартом. Как бы ни относиться к Талейрану, но нет оснований не верить его мемуарам: «Милости, подарки и порывы Наполеона были совершенно напрасны. Перед отъездом из Эрфурта Александр собственноручно написал письмо императору Австрии, дабы развеять возникшие у него по поводу свидания опасения».

Так вот, вернувшись из театра, Наполеон лёг спать. У дверей его спальни расположились, как обычно, камердинер Констан и вывезенный из Египта телохранитель, мамелюк Рустан (или Рустам – о его имени, происхождении и национальности до сих пор идут споры, одни утверждают, что он тюрок родом из Дагестана, другие – что кыпчак, недавно появилась версия, что армянин). В два часа ночи Констана разбудили глухие и жалобные крики. Такие издает человек, когда его душат. Констан, решив, что Наполеона убивают, рывком отворил дверь спальни. Наполеон лежал, отбросив одеяло и уткнув кулак в живот. Констан испугался, позвал императора. Тот не отвечал. Позвал ещё раз. То же молчание. Наконец, решился притронуться к спящему. От прикосновения Наполеон проснулся, громко вскрикнул: «Что такое?» Камердинер рассказал, что, увидев, как императора мучает кошмар, он позволил себе разбудить его.

«И вы хорошо сделали, – прервал его Наполеон. – Ах, мой друг, какой то был ужасный сон! Медведь разорвал мне грудь и ел моё сердце!»

Наутро Наполеон рассказал Констану, что так и не смог больше заснуть, настолько ужасно было испытанное им во сне.

Ему нередко снились провидческие сны. Они не раз предсказывали то, что потом происходило. Он часто говорил в трудные минуты: «На завтра ночь приносит совет». На этот раз – не поверил, не прислушался к совету. Или не сумел его расшифровать. Если бы понял и поверил, никогда не стал бы воевать с Россией.

12 октября императоры подписали соглашение о возобновлении союза и условились десять лет держать его в тайне. Первым их совместным шагом должно было стать предложение мира Англии на условии, что всё в Европе остаётся без перемен. Предлагаемый договор должен был формально признать перемену династии в Испании и присоединение к русской империи Финляндии и дунайских княжеств. Последнее было реальной победой русской дипломатии.

Стороны пришли к согласию оказывать друг другу вооружённую помощь, если Австрия объявит войну одной из союзных империй. Но это – в случае войны. А вот предупредить войну и заставить австрийцев прекратить военные приготовления Александр так и не согласился. Едва ли он тогда желал новой войны. Скорее всего, как и Наполеон, он хотел мирной передышки и для себя, и для всей Европы. Но подозрительный от природы, да к тому же настроенный Талейраном, он считал опасения Наполеона по поводу воинственных замыслов императора Франца необоснованной выдумкой…

Александр Павлович явно переоценил свою проницательность: 10 апреля австрийская армия под командованием эрцгерцога Карла без объявления войны вторглась в союзную с Францией Баварию. Эрцгерцог Карл Людвиг Иоганн, брат императора Франца, соратник Суворова в сражениях при Фокшанах и Рымнике, полководцем был выдающимся. Но Наполеон его бил. И не раз. Тем не менее помощь русской армии против такого серьёзного противника была более чем желательна.

Александр помочь не отказывается, но… предупреждает австрийцев, что воевать с ними намерен только для вида. И действительно, русские войска, которым предстояло действовать в Галиции, получили секретный приказ избегать любых столкновений с противником. Не следует забывать, что Александр видел в Австрии буфер между Россией и Францией. Он опасался, что уничтожение этого буфера отдаст Россию всецело во власть Наполеона. Это – не оправдание. Это всего лишь объяснение. И не самого благородного поведения Александра, и всё углубляющихся противоречий между странами, которым очень скоро предстоит встретиться не за столом переговоров, а на поле боя.

А монархи больше не встретятся. Никогда. Хотя формально их союз сохранит силу до того, как российский посол во Франции князь Александр Борисович Куракин в 1812-м сложит с себя полномочия и покинет Париж. В те времена такой демарш означал разрыв отношений и начало войны.