Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

А у письма, которое я почти целиком процитировала, удивительная судьба. В июне 2011 года в Москве прошли аукционные торги, на которых было выставлено это письмо, написанное 20 прериаля IV года республики (8 июня 1796 года). Пожелтевший от времени двойной листок бумаги, исписанный чёрными чернилами, организаторы торгов оценили в три с половиной миллиона рублей. В 2006 году оно уже было продано с молотка за сто двадцать тысяч долларов. Тогда писали, что письмо попало в Россию после Великой Отечественной войны, а на торги его решила выставить правнучка того советского генерала, который привез письмо из Германии. По мнению экспертов, письмо представляет собой совершенно исключительную историческую, коллекционную, архивную и музейную ценность.

Кстати, на обороте второго листа письма указан адресат: «Гражданке Бонапарт. Париж. Ул. Шантрен № 6». Этот особняк в центре Парижа, купленный когда-то для Жозефины её предыдущим поклонником Полем Баррасом, какое-то время был семейным домом Бонапартов.

А тогда он продолжал умолять её приехать в Италию. «Жозефина, ты могла бы составить счастье человека менее причудливого. Ты принесла мне несчастье. Жестокая. Зачем заставлять меня надеяться на чувство, которое ты не испытывала!! Я никогда не верил в счастье. Все дни смерть витает надо мной. Жизнь – стоит ли она того, чтобы поднимать из-за неё столько шума!!!..»

Эти письма разделяют всего пять дней: «Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Жить для Жозефины! Вот история моей жизни…»

Он зовёт – она не едет. Он пишет, что заболеет, если она не приедет к нему «хотя бы на одну ночь, на один час». Но это выше её сил – расстаться с Парижем, городом-праздником, который умеет любые страдания скрыть за улыбкой, за шуткой, за остротой. Ей и всегда-то, даже в самые тяжёлые времена, было хорошо в этом городе. А теперь! Она, любимая жена отважного победителя коварно напавших на Республику врагов, стала царицей Парижа. Бросить всё это? Уехать, чтобы оказаться в обществе грубых солдат? Она не хотела. Нет, просто не могла! Потом, когда она полюбит своего сурового мужа, готова будет следовать за ним в куда менее привлекательные места, чем Италия. Увы… Он не позволит, не захочет. Он не напомнит ей о тех ушедших временах, не упрекнёт – гордость не позволит. Но она-то будет знать: это расплата.

Она приедет к нему в Милан только после того, как Баррас, которому была обязана очень многим, решительно потребует, чтобы она немедленно отправлялась к мужу. Дело в том, что Наполеон пригрозил: если к нему не приедет жена, он оставит армию и сам вернётся в Париж. Этого руководители Республики допустить не могли. Она пыталась возражать: ей не удастся объяснить ревнивому корсиканцу, почему так долго не приезжала. Баррас немедленно сочинил «оправдательный документ»: «Директория не давала гражданке Бонапарт разрешения на выезд из Парижа, ибо супружеские обязанности могли отвлечь генерала от военных дел…»

И она поехала. Незадолго до этого познакомилась с молодым гусарским капитаном и безоглядно влюбилась. Ипполит Шарль был хорош собой, невозмутимо самоуверен и слыл неотразимым сердцеедом. Она не пожелала с ним расстаться. Скрыть свои отношения от Жозефа и Жюно, которые ехали вместе с ними, любовники не могли, да и не особенно старались. Наполеон что-то заподозрил. Но он был так счастлив, держа её, наконец, в своих объятиях…

«Недавно ещё я думал, что горячо люблю тебя, но с тех пор, как увидел вновь, чувствую, что люблю тебя ещё в тысячу раз больше. Чем больше я тебя узнаю, тем больше обожаю… теперь у меня не может быть ни одной мысли, ни одного представления, которые не принадлежали бы тебе».

«Жозефина! ты плакала, когда я с тобой расставался; ты плакала! Всё внутри содрогается у меня при одной этой мысли! Но будь спокойна и утешься. Вурмзер дорого заплатит мне за эти слёзы!»

Графу Дагоберту Сигизмунду Вурмзеру действительно пришлось дорого заплатить за слёзы Жозефины: на следующий день после того, как было написано это письмо, Наполеон разгромил войска знаменитого австрийского генерал-фельдмаршала при Кастильоне, маленькой итальянской деревушке, имя которой после этой битвы с восхищением и ужасом повторяла вся Европа.

Какой она была, эта легкомысленная женщина, эта неверная жена, которая буквально поработила будущего покорителя Европы? Член французской Академии Фредерик Массон так описывает Жозефину: «Какая-то необъяснимая лень в движениях, благодаря которой женщина-креолка является женщиной в её сущности; сладострастие, которое словно лёгкий и вместе с тем опьяняющий аромат, разливается вокруг неё при каждом лениво-небрежном движении её легких и гибких форм, – всё это соединилось в ней как бы для того, чтобы сводить с ума мужчин вообще, и в особенности этого, свежего и более неопытного, чем кто-либо другой. И поэтому-то она, как женщина, соблазняет его с первой же встречи, как дама – ослепляет и внушает уважение своим видом, полным достоинства, своими, как он говорит, “спокойными и благородными манерами старого французского общества”».