Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга - о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Он бросил на меня взгляд через операционный стол – к счастью, за маской было практически не видно, как я покраснел, – и ответил:

– А зачем?

Теперь деваться было некуда.

– Потому что я только что перевязал лучевую артерию.

Некоторые консультанты могли в этот момент выйти из себя, однако он отнесся к этому совершенно спокойно.

– Ах, – пробормотал он, – ладно, пообедаем сегодня немного позже.

И мы закончили операцию, после чего отправились в столовую.

Вскоре после этого я занимался подготовкой лоскута вместе с другим стажером. Спустя два часа после наложения жгута его нужно было ослабить, чтобы предотвратить повреждение тканей. Перед снятием жгута необходимо предупредить анестезиологов, потому что эта часть тела, лишенная доступа крови и кислорода, наполняет кровообращение метаболитами [65] Продукты метаболических реакций. , провоцируя падение кровяного давления.

Итак, предупредив анестезиологов, мы ослабили жгут, однако оказалось, что я случайно повредил боковую ветвь артерии. Полилась кровь, и по ярко-красному цвету и силе струи я понял, что она артериальная – венозная кровь более темная и сочится заметно медленнее.

Консультант посмотрел на меня и сказал: «Ладно, твой ход».

Я подумал: «Черт, что я повредил?» Сначала я решил, что это ствол плечевой артерии, снабжающей кровью всю руку. Я сильно забеспокоился, в то время как вокруг стало необычайно ярко, и на мгновение я снова превратился в того нервного студента-медика, который упал в обморок, впервые присутствуя на операции. Но я взял себя в руки, сделал глубокий вдох, сосредоточился на проблеме и приступил к работе. Первым делом нужно было остановить кровотечение: я придавил сосуд пальцем, попросил у медсестры нить и иглу для сосудов, зашил артерию и остановил кровь. Как оказалось, это была не плечевая артерия, а более мелкая – приток, если можно так сказать, а не главная река, – и в итоге все закончилось хорошо.

Недавно у меня была похожая ситуация со стажером. Наш пациент предварительно прошел лучевую терапию, и у него был тяжелый фиброз тканей шеи. Когда стажер поставила зажимы на внутреннюю яремную вену, кровь продолжала сочиться. Кровь текла через зажим, и она посмотрела на меня и спросила:

– И что мне теперь делать?

Я перегнулся через стол, придавил вену пальцем и сказал:

– Первым делом нужно остановить кровотечение, и тогда у нас будет возможность немного подумать.

Силы зажимов хватает только на то, чтобы остановить кровь у обычного здорового пациента – их не зажимают сильнее, чтобы не повредить кровеносные сосуды. В данном случае фиброзная ткань пациента была достаточно плотной, чтобы не дать зажиму закрыться, поэтому нам требовался зажим посильнее. Благодаря тому, что в прошлом я сам был интерном и мне доводилось впадать в панику при виде струящейся ручьем артериальной крови, я не только с сочувствием и пониманием относился к младшим врачам, попавшим в подобную ситуацию, но также не уставал напоминать им, что решение есть всегда. Остановив кровь с помощью пальца, можно выиграть достаточно времени, чтобы все обдумать и принять верное решение.

Иметь полное представление об общей картине также немаловажно. В начале моей хирургической карьеры к нам попала жертва ужасной аварии с многочисленными травмами. Хирург-ортопед – полный энтузиазма старший ординатор – энергично взялся за вскрытие сочетанного нижнего перелома большой и малой берцовых костей. Он разрезал фасцию, чтобы ослабить напряжение в мышцах, из-за которого нервные и мышечные клетки были лишены доступа крови и кислорода. Пациент же в этот момент был настолько близок к смерти, что анестезиологу в конечном итоге пришлось сказать:

– Ты должен остановиться, пациенту этого не пережить.

Ординатор рассердился и сказал:

– Меня никогда прежде о таком не просили.

– Может, и так, но уверяю тебя, что если ты продолжишь, то пациент не выживет.

Хотя в других обстоятельствах подобная хирургическая процедура и была бы правильным действием, в данном случае другие травмы пациента были настолько тяжелыми, что он вряд ли бы их пережил и уж точно умер бы в результате операции и сопутствующей потери крови при спасении его раздробленных ног. Выживи он, лечением травм ног можно было бы заняться позже. Если же ему было суждено умереть, то он заслуживал право на достойную смерть без проведения бессмысленной операции.

Проработав необходимое время старшим интерном, я теперь соревновался со всеми остальными, кто дошел до этого этапа, в получении «учебного номера» [66]и должности ординатора по той или иной специальности. В малочисленных специальностях, где на всю страну всего около трехсот консультантов, количество доступных номеров всегда колеблется. Я подал заявку на должность ординатора в больницу Каниберн (Canniesburn) в Берсдене, под Глазго, у которой была репутация лучшего отделения челюстно-лицевой хирургии в Шотландии. Однако незадолго до этого туда уже назначили пару младших врачей, и оставалась всего одна свободная вакансия, на которую претендовало двенадцать кандидатов. Большинство старших врачей, с которыми я работал, очень поддержали меня, когда я подал заявку, однако один консультант, цокнув языком, сказал: