Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

Партию маркизы пел мужчина, имитирующий женский голос, маркиза чувствует: что-то не в порядке, и звонит по очереди другим слугам, чтобы узнать подробности. Все больше певцов включаются в игру и веселыми голосами выкладывают одну за другой жуткие истории о том, что приключилось дома в ее отсутствие.

Кобыла издохла – это ерунда, оказывается, сгорела конюшня, нет, не одна конюшня, замок сгорел целиком, но и это еще не все – ее муж застрелился.

«Но в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо».

По улицам проходили маршем войска, но Франция старалась не глядеть на них и продолжала веселиться. Ведь в остальном все, кажется, было в порядке. Страна слушала слащавое воркование Тино Росси и теплый голос Жана Саблона.

Благодаря Полю Мизраки – личному композитору и автору слов – Рей Вентура получил свой до сих пор популярный фокстрот – остроумное напоминание о духе времени.

Фраза «Все хорошо, прекрасная маркиза» сегодня стала всем известной поговоркой. А группа Вентуры просуществовала много лет, хотя, конечно, состав ее менялся.

Кстати, в пятидесятые годы Анри Сальвадор и Саша Дистрель учились мастерству у Рея Вентуры.

Четырнадцатого июля 1935 года 500 000 французов собрались на площади Бастилии под лозунгом «Мир, хлеб, свобода». Это были социалисты Леона Блюма и коммунисты Мориса Тореза, по такому случаю объединившиеся. Один из редчайших случаев предвыборного объединения левых под общим лозунгом; на радостях они обозвали себя «Народным Фронтом».

В результате Народный Фронт в мае 1936 года победил на выборах. Блюм сформировал правительство, которое немедленно приняло фантастические решения.

Рабочая неделя – не больше 40 часов.

И совершенно сенсационное: закон об оплаченном отпуске, знаменитое congés payés , вступившее в силу 20 июня 1936 года, – как раз вовремя для того, чтобы сделать это лето незабываемым.

Впервые в истории французский рабочий мог бездельничать две недели, а ему за это еще и платили. В коллективной памяти это лето окрашено в яркие тона: поездки на велосипедах; пикники; дешевые хостели для молодежи; прогулки босиком; пляжи Нормандии; espadrilles [62]и солнечные очки; переполненные поезда и стадионы, забитые народом во время футбольных матчей; обвальное увеличение продаж масла для загара и лимонада.

Рабочие почувствовали себя равноправными членами общества. В эти, почти сказочные, дни Шарль Трене поразил Францию песнями, каких страна еще никогда не слыхала. До сих пор публика получала те песни, которых она ожидала: трагические и реалистические (Фреэль), комические, которым можно подпевать («Валентина» Шевалье), и слащавые любовные песенки (группа с Тино Росси во главе).

И тут появился Трене. Оптимистическая программа Народного Фронта нашла своего барда, и какого барда…

Трене только что вернулся с военной службы, и, к счастью, служба его достала. Чтобы прийти в себя, он стал придумывать мелодии и сочинять к ним тексты. Осенью 1936 года Трене прибыл в Париж, имея при себе шесть готовых песен. Одну из них – «Радость и удовольствие» ( Y a d’la joie ) – он предложил Морису Шевалье, который возмутился: «Я еще не рехнулся, чтобы петь «Эйфелева башня сбежала от нас».

Абсурдистская поэзия Трене, несомненно, и близко не напоминала Валентинины сиськи или «йоп-ла-бум» «Проспера».

Итак:

1. Эйфелева башня сбежала со своего места и с горя утопилась в Сене.

2. Велик почтальона взлетел в воздух, чтоб доставить письма на небо.

3. Линия метро так удлинилась, что достигла седьмого неба.

Шевалье счел весь этот абсурд безумной дерзостью. Но, говорят, Мистенгетт, в ту пору его возлюбленная, увидев текст песни у Мориса на столе, пала на колени и умолила Шевалье ее исполнить.

Конечно же его ожидал бешеный успех.

Триумф Шевалье пробудил в Трене веру в себя, и он решился на исполнение остальных композиций самостоятельно. Сравнение разных записей одной песни весьма поучительно.

У Шевалье слышны трубы.