Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

Половина среднего поколения была потеряна в войне. Из-за этого пришлось приглашать иностранных рабочих, в основном – итальянцев и алжирцев. Впрочем, именно в ту пору в Париже осела небольшая, но репрезентативная группа американских писателей и художников.

Американцы, как и всякие провинциалы, оккупировали ровно те кафе на Монпарнасе, чьи названия были выделены жирным шрифтом в книгах по истории; обычно там бывали художники и поэты. Из американцев ни один не спешил выучить язык или хотя бы узнать хоть что-то о стране, в которой они оказались, так что в результате они оказались внутри замкнутого сеттльмента, как в колонии.

Никому не пришло в голову оценить именно тогда растущую из-за наличия иностранных рабочих ненависть населения к иностранцам.

В Италии начинался фашизм, в Германии – нацизм, все это находило отклик и во Франции. Следы таких настроений можно наблюдать и теперь, если обратить взор к Национальному Фронту Жана-Мари Ле Пена, появившемуся, впрочем, уже после Второй мировой. Métèque – так стали их называть (слово произошло от древнегреческого metoikos , означавшего иностранца, не имеющего гражданских прав).

Тридцатью годами позже Жорж Мустаки выудит это словечко и использует его для своей прорывной песни. Прежде чем выступить соло, он успел поработать с Эдит Пиаф и Сержем Реджани.

Он появился в Париже в конце пятидесятых, и – на некоторое время – сумел втереться в доверие к Пиаф. Незадолго до того, как голубки расстались, Мустаки (кстати, его настоящее имя было Юсуф, но он сменил его на Жорж – из любви к Жоржу Брассенсу) сочинил по просьбе Пиаф текст для песни, действие которой происходило в Лондоне. Он описал печальную историю английского аристократа и проститутки. Текст очень понравился Пиаф, ее постоянный композитор Маргерит Монно сочинила к нему музыку. Так на свет появился «Милорд», получивший при рождении ритм чарльстона. А Мустаки стал получать заказы.

Когда актер Серж Реджани решил вернуться к карьере шансонье, Мустаки написал для него незабываемые номера: «Я свободен» ( Ma liberté ), «Одиночество» ( Ma solitude ) и «Сара» ( Sarah ). В 1969 году Мустаки вспомнил, что отец одной из его подружек не желал с ним общаться, потому что он – грек, родившийся в Египте от родителей-евреев, то есть – mеtèque . Остальное – история. Le métèque прозвучала как призыв к толерантности и на волне, поднятой майскими событиями 1968 года, была воспринята на ура.

С первых строк песни слушателю предлагается вообразить себя на месте чужака, которого разглядывают «местные»:

«Мою цыганско-жидовскую рожу греческого пастуха и волосы, развевающиеся на ветру (…) и мою душу, не имеющую ни малейшего шанса избежать чистилища».

Песня Мустаки кончается объяснением в любви к французской девушке, которая поможет ему забыть прошлое:

«Мы будем каждый день заниматься вечной любовью».

В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты, и к концу тридцатых больше 50 000 немцев (на самом деле немецких евреев) примчались во Францию в поисках убежища. Они обнаружили, что и здесь волна антисемитизма поднялась высоко. Французы в этом были, можно сказать, профессионалами: всего тридцать лет прошло со времен процесса над Дрейфусом, едва не приведшего страну на край пропасти. Чувство злобы никогда не умирает до конца, и в 1938 году блестящий романист Луи-Фердинанд Селин написал совершенно расистскую, антисемитскую книгу «Кое-что о массовой резне». Памфлет подвергся критике, однако 75 000 экземпляров было распродано весьма быстро.

В феврале 1934 года в Париже прошел марш протеста крайне правых групп. «Марсельеза» по пути постепенно уступала место «Интернационалу», воздух был наэлектризован опасностью. На площади Согласия произошло столкновение с полицией, результат: шестнадцать убитых, две тысячи триста раненых. Назавтра Даладье призвал к формированию правительства национального единства; это и произошло в ноябре.

Между тем новые хиты выходили один за другим. Окажись вы в Париже в 1935–1936 годах, то, остановившись у светофора, почти наверняка могли бы услыхать, как велосипедист рядом с вами насвистывает «Все хорошо, прекрасная маркиза». Смешно, умно, настоящий хит, и автор, несомненно, держит руку на пульсе эпохи. Рэй Вентура руководил группой талантливых студентов, которые в тридцатые годы исполняли появлявшиеся хиты. Их остроумие и ирония заставляли всю Францию танцевать и аплодировать.

И песню про маркизу исполнили они, предоставив Франции возможность увидеть себя в зеркале. Маркиза звонит слуге Джеймсу и спрашивает, в каком состоянии ее дом, куда она возвращается после каникул, а тот отвечает: