Барт Лоо - Шансон как необходимый компонент истории Франции

В конце тридцатых, проведя семь лет в Штатах, Момо вернулся в Париж. Из-за романа с Марлен Дитрих (оборвавшегося по неизвестным причинам) ему пришлось развестись. Во Франции его встречали как полубога. Все песни, которые он выпускал, становились хитами, главный из них – «Проспер» (Prosper, 1935), который раскрыл удивительные звуковые возможности в истории шансона – вроде (йоп ла бум!). И если бы в те времена уже существовали хит-парады, этот хит постоянно занимал бы в них самые верхние строчки.

Время ничего не могло поделать с Момо. После Второй мировой он снова, в который раз, вернул себе былую славу. А в 1958 году божественно сыграл и спел в классическом мюзикле «Жижи» ( Gigi ), который отхватил целых девять «Оскаров». Сам Шевалье получил за всю свою карьеру только один. Фильм открывается номером Thank heaven for little girls [51]. Стареющий Шевалье, одетый в прекрасно сшитый костюм, фланирует, опираясь на тросточку, вдоль Буа де Булонь. И, конечно, соломенное канотье украшает его голову. И на своем, столь любимом американцами Parisian English [52]поет о юных девушках, гуляющих в парке. Сегодня, конечно, этот номер мог бы вызвать известные споры:

Но и этот успех не удовлетворил его аппетитов. В шестидесятых он совершенно спокойно вступил в сражение с молодым поколением. Вместе с «Черными Носками» ( Les Chaussettes Noires , их вокалист, Эдди Митчелл, родился, как и Шевалье, в парижском рабочем предместье Ménilmontant ) он записал образцовый хит «Твистующее канотье» ( Le twist du canotier ) и показал его Сильви Вартан, Джонни Холлидей и Франсуазе Арди. В песне описывается, как Момо, с поразительным мастерством, вступает в дуэль с «новой гвардией». Ритмический диалог в ритме твиста, в котором Шевалье играет самого себя. В немногих сохранившихся клипах можно видеть, как остроумно этот твист обыгрывается в диалоге:

Chaussettes: Bonjour monsieu-eur Chevalier / Quelle Joie-a-a-a / De vous trou-ouver là

Maurice: Salut les gars d’Ménilmontant: / Tout l’monde en piste / On va faire ça comme des artistes

Chaussettes: Mais savez-vous danser le twist:

Maurice: Non mais p’tit gars tu sais à qui tu parles en c’moment: / Avec mon canotier / Sur le côté, sur le côté / J’ai fait danser le twist

Chaussettes: Le twist?

Maurice: Au monde entier

Chaussettes: Avec son canotier sur le côté, sur le côté

Носки: Здрасссьте, мсье Шевалье. / Мы страшно рады, / Что сегодня вы здесь, с нами.

Морис: Привет, ребята из Ménilmontant. / Все здесь, все танцуют, / Крутые ребята.

Носки: А вы смогли бы сплясать с нами твист?

Морис: Да вы чего? Не знаете, кто я такой? / Поглядите на канотье, / которое я ношу (2 р.), / это уже полный твист.

Носки: Твист?

Морис: Вокруг него вертится мир.

Носки: Поглядите на канотье, / которое он носит (2 р.).

Четырьмя годами позже (ему как раз исполнилось семьдесят восемь) неутомимый Шевалье атаковал песню Битлов «Желтая субмарина» ( Yellow submarine ) за «дальтонизм». Во французском варианте – «Зеленая субмарина» ( Le sous-marin vert ), Момо попробовал смешать легкий французский коктейль, но все у него пошло наперекосяк. «Глянь-ка, зеленая, / А теперь – голубая», – восторженно восклицал он. Да… даже фирменные пом-пом-пом не смогли его выручить. Журчащая вода унесла с собой привычную гротескную интонацию.

Однако он не расстроился и через два года предпринял прощальное турне через восемнадцать стран (пятьдесят семь городов!). И, прежде, чем умереть, успел записать по-французски и по-английски песни к фильму «Аристократы» ( The Aristocats / Les Aristochats ). Стареть, ничего не делая, – такая жизнь не по нему, и в 1971 году он попытался покончить с собой. Попытка не удалась, но всего через несколько недель его сердце остановилось само.

Отец Шевалье родился в Райзеле, мама – во Фландрии. А он смог завоевать сперва Париж, а после – и весь мир. Сегодня, быть может, он отодвинулся в дальний угол коллективной памяти, но после Первой мировой они с Мистенгетт пробудили Францию к новой жизни, а в тридцатые он смог стать самым известным в мире французским актером. Хотя сейчас, пожалуй, место Шевалье в сердце французов заняла блестящая, но несчастная парижанка, воробушек с соловьиным голосом.

О том, как Эдит Пиаф дебютировала «Марсельезой» и как открытие микрофона дало певцам новые возможности, а также о том, как Шарль Трене разрушил легкость песенной лирики и Франция вступила в войну под звуки аккордеона. С важнейшими ролями для Жака Бреля, Люсьен Бойер, Мориса Шевалье, Жака Дютрона, Фреэль, Сержа Генсбура, Франсуазы Арди, Жоржа Мустаки, Жана Саблона, Тино Росси и Рэя Вентуры. А также при участии таких выдающихся персонажей, как Гвидо Бельканто, Жак Кокто и Джефф Бакли.