Альберт Байбурин - Жилище в обрядах и представлениях восточных славян

Этот промежуток, напоминающий liminal period обрядов инициационного типа, характеризуется неопределенностью, неуверенностью, опасностью. Временная выделенность достигается тем, что в этот день плотники больше не работают и их обязательно угощают. Ритуальный характер угощения явствует, например, из следующего описания: «Хозяйка дома вносит стол, ставит его в середину венца, а на него ставит водку и закуску и приглашает рабочих цеслев… старший произносит следующее: „Дай нам Божа начатое дзело зробици и рук не побици, и от гэтого господара грошай заробици, а яму долго жици! Каб у яго родзили волы, кони, и коровы и мужчинские головы!“» (Минская губ.) [227] Там же, с. 334. .

Интересный обряд закладки первого венца зарегистрирован в районе г. Дмитрова: «При закладке, когда обложены два первые венца, ставят стол на месте будущего переднего угла, за столом ставят рябинку, в передний угол кладут деньги. Стол накрывают столешником, ставят угощения, водку; на закладку непременно призывают Ивана да Марью. Вся семья, плотники, Иван да Марья — нарочно приглашаемые, если с такими именами нет ни плотников, ни домочадцев, садятся на венцы, так сидят тихо, не разговаривая несколько минут, затем встают, крестятся — в таких случаях это называется „молиться“, затем приступают к выпивке и закуске… При стройке вообще пьют обильно. Крестьянин Егоров из Телешова так охарактеризовал эти угощения: „Плотники только и делают, что пьют: закладывают — пьют, матицу поднимают — пьют, окно прорубают — пьют, с отделкой пьют — чистое разорение“» [228] Соловьев К. А . Жилище крестьян Дмитровского края (сев. часть Моск. округа). — Тр. Музея Дмитр. края, Дмитров, 1930, вып. 6, с. 174. . Магический характер процедуры подчеркивается тем, что в ритуальном угощении принимают участие Иван да Марья. Это очень любопытный пример мифологической реминисценции в ритуале, если учесть сюжет инцеста между братом и сестрой, в наказание превращенных в цветок иван-да-марья. Как хорошо известно, инцест в народных представлениях связан с максимальным плодородием [229] Топоров В. Н . Об одном способе сохранения традиции во времени: имя собственное в мифопоэтическом аспекте. — В кн.: Проблемы славянской этнографии. Л., 1979, с. 145–146. . Кроме того, инцестная связь расценивалась как самая крепкая. Может быть, именно это представление объясняет включение Ивана да Марьи в строительный ритуал, для которого особенно актуален мотив связи (связывание венцов сруба). Ср. к этому белорусские данные, свидетельствующие, что между бревнами кладут травы, собранные накануне Ивана Купалы [230] Шейн П. В . Материалы…, т. III, с. 334. , а Иван да Марья принадлежат к числу образов купальской обрядности [231] Не настаивая на подобной интерпретации, можно все-таки отметить, что описание технологических процессов в терминах взаимоотношений между мужским и женским началом является одним из наиболее распространенных «кодов», типичным для передачи технологических знаний, рецептов, «методик» в фольклоре, как и в некоторых других системах (например, описание химических реакций в средневековой алхимии, см.: Билинкис М. Я., Туровский А. М . Об одном герметическом тексте. — В кн.: Летняя школа по вторичным моделирующим системам, вып. 3. Тарту, 1968; Рабинович В. Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М., 1979). Эта особенность кодирования технологии на специфическом языке является, по всей видимости, отражением архаичных представлений о сходной сущности различных процессов и принципиальной возможности их взаимных перекодировок (ср., с другой стороны, многочисленные эвфемизмы соития, переданные в технологических терминах). .

Во-вторых, с закладкой нового дома мир теряет прежние очертания. В его структуру вводится новый объект, с которым будет теснейшим образом связана жизнь коллектива. Поэтому основная забота этого коллектива заключается в том, чтобы данный объект был включен в окружающий мир в строгом соответствии с уже выработанной в данной традиции системой правил его освоения. Поскольку эти правила включают требование жертвы, стратегия поведения коллектива в момент закладки направлена на замену человеческой жертвы ритуальным эквивалентом. Учитывая, что в данной ситуации плотники расценивались не только как знатоки правил освоения внешнего мира, но и как его непосредственные представители, особое внимание уделялось тому, чтобы всячески им угодить, ибо от их отношения будет зависеть дальнейшая жизнь в новом доме.