Кирилл Чекалов - Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи» [litres]

Сюжет книги навеян известным романом Жюля Верна «Пятьсот миллионов Бегумы» (1879), написанным под впечатлением осуществленной немцами аннексии Эльзаса и Лотарингии. В книге Верна французский студент Марсель Брюкман под именем Иоганна Шварца нанимается на завод в вымышленном немецком городе Штальштадте и узнает о дьявольском проекте создателя города, профессора Шульце: уничтожить выстрелом из гигантской пушки построенный французами в Америке город Франсвиль. В романе Леру Рультабийль полностью изменяет свой привычный имидж, под именем Мишеля Тальмара нанимается в Эссене на фабрику, производящую швейные машинки, и проявляет себя как искусный разведчик, выведывая подробности происходящего на заводах Круппа и даже получая доступ в гостевой дом Эссенерхоф, где бывает сам кайзер. Миссия Рультабийля заканчивается полным успехом, Фюльбер возвращается в Париж, так и не выдав немцам тайну «оксилигнита», а газета «Матен» публикует на первой полосе статью под заголовком: «Если чудо на Марне спасло Францию, то чудо Рультабийля спасло Париж!» (получается, что два знаковых события Первой мировой войны – битва под Верденом и битва на Марне как бы закольцовывают роман).

Наконец, в последних двух романах цикла («Преступление Рультабийля», 1921 и «Рультабийль у цыган», 1922) историческое время вновь отступает перед законами художественной фикции, а детективное повествование опять начинает доминировать над авантюрным и сентиментальным началом. В этом смысле принципиально важен зачин «Преступления Рультабийля», явным образом перефразирующий первую фразу «Тайны Желтой комнаты» («Не без волнения приступаю я к рассказу о необычайных приключениях Жозефа Рультабийля»):

Снова, более чем десять лет спустя, не без волнения берусь я за перо – то самое, коим я, Сенклер, составил некогда сенсационный отчет о Тайне Желтой комнаты и первых подвигах молодого репортера из газеты “Эпок”…

В «Преступлении Рультабийля» с героем происходит достаточно существенная метаморфоза: после женитьбы на Иване («Странный брак Рультабийля») он гораздо больше, чем прежде, зависит от собственных эмоций. Первые пять глав романа выдержаны в духе салонного романа, жанра, который в 1920-е годы вновь начал набирать силу: здесь и запутанный любовный пятиугольник (Рультабийль // Ивана // профессор Буланже // его жена Тереза // роковая красавица-куртизанка Теодора Луиджи), и пылкие страсти, и ревность, и любовные послания… До поры ничто не предвещает возобновления детективной интриги в духе «Тайны Желтой комнаты», но после убийства Иваны и ареста по подозрению в преступлении Рультабийля (ревнивого мужа!) поклонники довоенных романов Леру ожидают от автора привычной хитроумной логической игры. И действительно, Рультабийль, как и в лучшие для него времена, уподобившись охотничьему псу, высматривает следы на полу; оказавшись впервые в жизни под арестом, он тем не менее совершенно подавляет сыщиков и самостоятельно ведет расследование, одновременно отыскивая и настоящего убийцу, и доказательства собственной невиновности. Сыщик и псевдопреступник одновременно, он всё больше начинает смахивать на Люпена.

Параллель с Люпеном подкрепляется тем обстоятельством, что попавшему за решетку Рультабийлю удается, проявив виртуозную ловкость, выбраться на свободу, преобразившись в начальника тюрьмы. Его побег напоминал фантасмагорию, подчеркивает Леру; перед нами пример вполне осознанного ироничного смыкания «Рультабийлианы» с «Фантомасианой» и «Люпенианой». Тем более что скрывающийся от полиции Рультабийль переодевается не менее лихо, чем Фандор. В его окружении вновь возникают старые знакомцы Ла Кандёр и Владимир Петрович; они заметно отличаются от круга персонажей «Тайны Желтой комнаты» и скорее тяготеют к кругу общения Шери-Биби. То же самое относится и к поездному вору Леопольду Драку, приключение с которым выдержано в лучших традициях «Фантомасианы».

Классическое противостояние преступника и сыщика оказывается подсвечено в «Преступлении Рультабийля» обилием подобного рода аллюзий как на свои собственные произведения, так и на книги конкурентов Леру. Расследование буксует, поскольку в дело вмешивается «государственный интерес», с одной стороны, и «сердечные тайны» – с другой; Теодора Луиджи – шпионка, поэтому тайная полиция вовсе не заинтересована в установлении истины, но и Рультабийль с присущим ему благородством готов скорее принять на себя чужое преступление, нежели выдать полиции жертву любовной страсти – пусть и преступную. В конце концов, однако, он выступает на процессе с сенсационным разоблачением – нельзя не увидеть здесь перекличку с финальными главами «Тайны Желтой комнаты», где Рультабийль дает не менее ошеломляющие показания. Финальная разгадка подверждает не раз сформулированную на страницах романа мысль о непостижимости женской психологии, так что произведение в целом приобретает несколько мизогинный характер.