Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

– Я ни во что не верю.

– Значит, умирает человек – и конец? Ничего не остается?

– Ничего не остается!

Я спросил у Татьяны Львовны, не встречалась ли она с Ибсеном. Оказалось что нет. Но вот присутствующий при разговоре Лев Львович заявил, что видел Ибсена в Христиании: красный и толстый, знаменитый писатель пил пиво в каком-то кабачке.

Об оригинале, художнике, скульпторе, князе Паоло Трубецком, при мне посетившем Льва Николаевича в 1910 году и оставившем по себе самое приятное воспоминание, Татьяна Львовна рассказывала, что он был прямо влюблен в наружность Толстого, которая пленяла его своей характерностью. В период первого знакомства в Москве он не сводил глаз со Льва Николаевича. Тому это, наконец, надоело, и однажды, чтобы избавиться от Трубецкого, он заявил, что ему надо ехать в баню.

– И я с вами поеду! – тотчас отозвался Трубецкой, который был в восторге от того, что увидит седобородого «бога-саваофа» голым.

И, нечего делать, пришлось Льву Толстому взять Трубецкого с собой.

Тот же Трубецкой, который знаменит был тем, что он из боязни посторонних влияний ничего не читал, заявил однажды Толстому:

– Из всех ваших сочинений я читал только одно: о вреде табака. Потому что я хотел бросить курить. Но я продолжаю курить.

Разумеется, Лев Николаевич только смеялся в ответ: ему самому нравилась эта оригинальность Трубецкого.

Трубецкой был «дитя природы», вегетерианец, человек прямой и искренний – все это было близко Толстому. Но вспоминаю, как однажды Лев Николаевич осудил Трубецкого: за то, что тот ходил с женой-норвежкой купаться на яснополянскую речушку Воронку, причем оба вместе голышом расхаживали по бережку. Этого строгий моралист уже никак не мог перенести, а между тем у совершенно «по-толстовски» опростившегося художника его наивный «нюдизм» [79]был ничем иным, как выражением самого искреннего и целомудренного стремления, – характерного, впрочем, именно для интеллигента: подойти поближе к природе, стать таким же простым, как она. Крестьянину, который – в труде – органически связан с природой, конечно, не надо оголяться, чтобы почувствовать себя ее частью…

Татьяна Львовна рассказывала, как она однажды посетила Трубецкого в его мастерской в Петербурге, где он лепил известную статую Александра III верхом на коне. Войдя в огромную мастерскую, она, к своему ужасу, увидела, что, кроме самого скульптора, расхаживают по комнате лошадь, медведь, волк и два огромных дога.

– Сама не помню, – говорила Татьяна Львовна, – как очутилась на каком-то шкафу!.. И Трубецкому стоило больших усилий загнать животных куда-то за перегородку и принудить меня сойти вниз.

А это была idée fixe [80]Трубецкого: доказывать, что животные не менее разумны, чем люди, и что, если их правильно воспитать, освободить от страха перед человеком, то они прекрасно будут уживаться и с людьми, и между собой. Проживая одно время в Париже, Трубецкой, по словам Татьяны Львовны, держал в своей квартире волка, воспитанного им с первых месяцев его волчьего существования. Один раз, выйдя куда-то ненадолго из квартиры, скульптор забыл запереть за собой дверь. Волк вышел, спустился по лестницу и отправился гулять по улицам. Панику он произвел невообразимую! Все бежало и скрывалось перед ним.

Наконец, зверь вошел в один из подъездов, заметил, что дверь одной квартиры раскрыта, вошел в эту квартиру и лег на диван.

Все вокруг было в ужасе, пока кто-то не сообщил, что страшного зверя держит «русский господин». Побежали к Трубецкому. Он явился и увел волка домой. Потом были долгие объяснения с полицией. Художник, во всяком случае, обязался не выпускать зверя и следить за ним.

К этому Татьяна Львовна добавила, что все-таки дикие звери не живали у Трубецкого подолгу и подыхали. Художник уверял, что их «отравляли».

Из посетителей Ясной Поляны Татьяна Львовна описывала в опубликованных своих воспоминаниях Ге, Репина. Но никогда и нигде не коснулась она в печати, как и никто другой, одной оригинальной личности, рассказ о которой я слышал из ее уст летом 1916 года. Имею в виду графа Федора Соллогуба, настоящего Федора Соллогуба, у которого полузабытый уже ныне декадентский писатель Федор Сологуб-Тетерников только заимствовал свой псевдоним.

Это был очень талантливый человек, светский остроумец, стихотворец, пародист, карикатурист и даже фокусник. Успех он имел в свете огромный, особенно среди молодежи. Каждый его приезд в Ясную Поляну был праздником для молодежи.