Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

Итак, Терезианский коллегиум типологически восходил к рыцарским академиям Германии и Франции XVII века [805], но, будучи создан много позже, когда эта форма учебного заведения в Западной Европе постепенно превращалась в анахронизм, позаимствовал многие содержательные компоненты учебных планов у современных университетов. Модель привилегированной школы второй половины XVIII века, призванная удовлетворить потребности и запросы элит в Австрийской монархии, появилась в результате соперничества иезуитов и венского двора, имевших разные, часто противоположные представления о целях и задачах дворянского образования.

Образовательный идеал, разработанный и опробованный в Терезиануме, включал в себя учебную, воспитательную и социальную компоненту. Иными словами, руководство коллегиума (сначала иезуиты, после 1773 года – пиаристы) и покровительствовавший школе венский двор в диалоге и спорах искали ответы на вопросы: чему, зачем и кого обучать в стенах привилегированной школы.

Учебная компонента понималась в Обществе Иисуса [806]как передача знаний в точном следовании учебному плану « Ratio atque institutio studiorum societatis Jesu » (1599). Его главной целью было религиозно-нравственное воспитание католического юношества. В ходе трехгодичного обучения в классе грамматики и годичного пребывания в классе синтаксиса воспитанники учились в совершенстве говорить и писать на латыни, упражнялись в переводах. Два года в цикле humaniora (классы поэзии и риторики) ученики сочиняли изящные латинские письма, слагали стихи по лучшим античным образцам. « Ratio studiorum » дополнялось разработанным в 1735 году специально для Австрийской провинции методическим руководством, известным как « Typus » (1735). В нем давались детальное описание учебного процесса и рекомендации для преподавателей [807]. Воспитанники учились в совершенстве говорить и писать на латыни, упражнялись в переводах, сочиняли изящные латинские письма, слагали стихи по античным образцам. На все вместе взятые «вспомогательные» дисциплины – арифметику, историю, географию – отводилось ничтожно мало времени. В коллегиумах, позволявших себе философскую ступень, слушателям читали логику, физику и метафизику; юриспруденция преподавалась далеко не везде и обычно в объеме канонического права. Дворянские упражнения (верховая езда, танцы, фехтование) считались «светскими забавами».

Мария Терезия и ее ближайшее окружение, напротив, придавали особое значение насыщению учебной компоненты дисциплинами, которым не нашлось места в Ratio studiorum , – отраслям права, естественным, политико-камеральным и военно-инженерным наукам, широкому использованию в обучении немецкого языка, овладению иностранными языками [808]. В результате сотрудничества-соперничества двора и иезуитов родилась модель, к которой не применимо ни одно из обвинений, традиционно выдвигавшихся оппонентами Общества Иисуса.

Если в подавляющем большинстве иезуитских гимназий преподавание доверялось молодым, малоопытным членам ордена, которые к тому же редко подолгу задерживались на одном месте, то в коллегиуме трудились лучшие педагогические силы иезуитов и авторитетные приглашенные профессора. Хотя орден постоянно упрекали в нежелании выходить за рамки, предписанные Ratio studiorum , именно Терезианум стал учебным заведением, где, согласно учебному плану 1764 года, набор дисциплин по разнообразию и глубине изучения мог сравниться с университетами.

По настоянию двора учебная компонента образовательного идеала пополнилась предметами, необходимыми для поступления на государственную службу. Воспитанникам старших классов преподавались философия, метафизика, история Священной Римской империи, всеобщая история, математика, теоретическая и экспериментальная физика, ботаника и агрикультура, немецкий язык и риторика, изящные искусства, рисунок, гражданская и военная архитектура, нумизматика. Все большее внимание уделялось изучению живых языков, прежде всего французского и итальянского, а также тех, на которых говорили народы монархии, – чешского и венгерского [809]. В ученической речи «О точном использовании латинского и немецкого языка» австриец барон Иоганн Зала укорял соотечественников: «Я не раз, но многократно обращал внимание на господствующее заблуждение многих немцев, которые строго и в точности исполняли все обязанности по отношению к своему Отечеству и все-таки не отдавали должного родному языку». И заключал: «Я полагаю, что изучение латыни – дело величайшей важности, но при условии, что вы всегда направляете свои самые благородные усилия на родную речь» [810]. Немецкий язык уверенно вытеснял латынь, что способствовало интеграции Вены в культурное пространство Германии.