Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

В данной статье рассматриваются социальная и культурная роль Терезианума для элит Австрийской монархиивторой половины XVIII столетия, особенности и причины привлекательности предлагавшегося там образовательного идеала и возможные исследовательские стратегии для дальнейшего изучения его истории в условиях, когда важнейшие архивные коллекции погибли в ХХ веке.

Современные историки больше не ставят под сомнение стремление элит раннего Нового времени дать своим детям всестороннее образование [782]. Историк педагогики Хельмут Энгельбрехт полагает, что образцом для подражания им мог служить Австрийский дом, придававший особое значение гармоничному, разностороннему воспитанию наследников престола, эрцгерцогов и эрцгерцогинь [783]. Поэтому речь скорее идет об исследовании особых форм и конкретных целей получения аристократами и дворянами знаний, умений и навыков [784].

Все усложнявшиеся задачи в области управления, финансов, судопроизводства, ведения войны требовали от тех, кто готовил себя к публичной карьере, специализированной подготовки. Во второй половине XVI и XVII веке венский двор не только давал понять элитам, что образование наряду с семейными узами и патронатом превращалось в инструмент сохранения и повышения социального статуса, но и – в пику сословиям – активно продвигал на ключевые должности высококвалифицированных простолюдинов [785]. Перед дворянством встала задача: как передать культуру социальных отличий, которые возносили его на недостижимую для людей низкого происхождения высоту [786]. Образование, не ограничивавшееся пребыванием в коллегиуме и не сводившееся к регулярному посещению университета, становилось таким признаком социальной исключительности.

В конфессиональную эпоху (середина XVI – конец XVII века) и католики, и протестанты во владениях Австрийского дома в равной мере стремились привить своим детям профессиональные навыки и передать символы дворянской культуры. Их образовательные программы, по мнению Карин Макхарди, отличались прежде всего нюансами в изучении религиозной догматики и обретении определенной конфессиональной идентичности в сочетании с религиозными практиками и ценностями [787]. Не стоит, впрочем, забывать и о разных областях применения полученных знаний. Если католики учились, чтобы делать карьеру при дворе или верно служить династии в администрации, суде, церкви и армии, то протестанты – чтобы защищать права сословий против усиливавшегося габсбургского абсолютизма в условиях проводившейся то мягкими, то карательными методами Контрреформации.

Не будет преувеличением утверждать, что католическое дворянство стало заложником политического союза Габсбургов с Обществом Иисуса. Получив монополию в сфере образования, иезуиты покрыли владения Австрийского дома сетью своих школ, где и в начале XVIII века основной упор делался на изучение латыни и латинской риторики по Цицерону, философии по Аристотелю, догматики по Фоме Аквинскому. Грете Клингенштайн в книге о социальном возвышении моравского рода Кауницев одной из первых показала, что дворянство в первой половине XVIII века, дабы укрепить свои претензии на ведущие позиции в обществе, гибко приспосабливалось к возраставшим требованиям, в числе которых – обладание разносторонними знаниями по физике, математике, финансам, географии, фортификации, получить которые можно было только в передовых протестантских университетах. Отец будущего государственного канцлера Венцеля Антона Кауница (1711–1794), чтобы подготовить сына к государевой службе, отправил его в протестантские университеты Лейпцига и Лейдена [788]. К сходным выводам пришел Х. Энгельбрехт, отмечавший, что большинство советников Марии Терезии (1740–1780) были иностранцами, посещавшими иностранные университеты, или австрийскими подданными, обучавшимися за границей [789].

Во владениях Австрийского дома остро ощущалась потребность в такой элитарной школе, где религиозно-нравственное воспитание в духе верности католицизму сочеталось бы с передачей разносторонних (пусть и неглубоких) познаний в естественных науках, праве, иностранных языках и скреплялось прочной связью с двором, династией, государством, которым дворянским юношам во взрослой жизни предстояло служить. Терезианум открыл возможность, не выезжая за границу, получать разносторонние знания и обретать манеры придворного. В грамоте 1751 года об основании Батасекского стипендиального фонда [790]о причинах создания Терезианума так и говорилось: «[…] чтобы к знанию и применению тех наук, за которыми ныне едут в чужие земли, неся немалые расходы и претерпевая великие трудности, [дворянские юноши] имели возможность приобщиться в центре наших королевств и провинций без обременительных затрат и неудобств» [791].