Коллектив авторов История - Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века

В фокусе настоящей статьи – отношения между графом Александром Сергеевичем Строгановым, его сыном Павлом и воспитателем Павла Жильбером Роммом в период с 1779 по 1790 год. Этот пример показывает, насколько экспансивным мог стать язык дружбы. Для этих троих людей дружба означала не только взаимную привязанность, но и обязательство стремиться к моральному совершенствованию, причем это касалось их всех. Образовательный эксперимент оказался неординарным: отношения между отцом, сыном и наставником были и более требовательными, и более равноправными, чем в иных известных нам примерах воспитания в России XVIII века. Александр Строганов пригласил Жильбера Ромма стать воспитателем своего сына Павла (известного как Попó) в 1779 году. Назначение произошло в Париже, где Строганов и его жена Екатерина Петровна (урожд. княжна Трубецкая) провели несколько лет, прежде чем в 1779 году вернулись в Петербург. О Ромме и его педагогической деятельности, продолжавшейся вплоть до 1790 года, было написано немало [440]. Достоверно известно, что Александр Строганов и Ромм решили, что руководством по воспитанию Павла станет знаменитый трактат Руссо Эмиль [441], хотя Ромм был хорошо знаком со многими другими педагогическими, психологическими и философскими трудами XVIII века [442].

Рассматриваемый здесь образовательный проект обычно привлекает внимание историков своим финалом. В 1786 году Ромм и Павел Строганов отправились в Grand Tour по Европе и оказались в конце концов в Париже. Активное участие Ромма во Французской революции и его отказ покинуть Париж вместе с Павлом в 1790 году вызвали скандал при петербургском дворе и вынудили Екатерину II потребовать немедленного возвращения Павла Строганова. Мерилом педагогического успеха Ромма историки считают степень усвоения его учеником республиканских идей [443]. Однако в фокусе настоящей статьи находится нравственное, а не идеологическое воспитание Павла: здесь исследуются сентиментальные теории, положенные в основу его образования, прежде всего идея о наставнике как друге отца и сына. Предмет исследования – не только педагогические трактаты, которые были доступны Ромму и Строганову, но и их корреспонденция. Письма, как я покажу, играли особо важную роль, будучи носителями нового сентиментального словаря. Они и запечатлевали отношения между корреспондентами, и вместе с тем создавали эти отношения. Письма играли образовательную функцию: они обучали Александра и Павла Строгановых выражать свои мысли, думать и чувствовать на языке сентиментализма [444]. Отношения, сложившиеся между Жильбером Роммом и отцом и сыном Строгановыми, были во многом исключительными. Вместе с тем они показывают, какую огромную важность новшествам в образовании придавали семьи, стремившиеся добиться успеха при дворе. Кроме того, этот педагогический эксперимент позволяет лучше понять механизмы «культурного импорта» [445]XVIII века, процесс усвоения сентиментальных понятий и практик и их адаптации в обиходе дворянской элиты.

Концепция учителя как друга, у которого ученик черпает знания и нравственные понятия, а также восприятие связи «учитель – ученик» как образца идеальных отношений между людьми, восходит к Античности. В классической Греции образовательный идеал аристократии состоял в воспитании в ученике арете (ἀρετή) – соединения «благородства деяний» и «благородства помыслов» [446]. Не родители, а учитель руководил развитием ребенка, сотрудничая с ним в процессе воспитания: побуждаемые общей любовью к добру, они вместе стремились к совершенству [447]. Поэтому образование в философских школах включало в себя не только формальное обучение, но и философские беседы – так называемые «симпосии», причем в некоторых школах ученики именовались «друзьями» [448]. Подобное определение было связано и с греческими концепциями дружбы как блага, способствующего самопознанию и доблестным поступкам [449].

Может показаться, что мир древних Афин и их «симпосиев» мало чем напоминает Петербург XVIII столетия. Однако некоторые из его важнейших элементов были сохранены и воспроизведены в педагогических трактатах Просвещения, известных в России. Фенелон, автор одного из самых популярных трактатов – Приключения Телемака, сына Улисса , – во многом вдохновлялся греческими идеалами. Приключения , впервые опубликованные в 1699 году, многократно переиздавались и имели хождение в России как на французском языке, так и в русском переводе [450]. Книга описывает взросление Телемака, будущего царя. Зрелость приходит благодаря опыту (в основном – опыту бед и несчастий) и советам друга его отца, Ментора. Отправляясь на войну, Одиссей поручил своего сына друзьям, оставив следующие инструкции: «Паче всего учите его, чтоб был правдив, добродетелен, крепок и верен тайну хранити. Кто […] не умеет молчати, недостоин царствовати» [451]. В социальном плане Ментор не ровня Одиссею, он одновременно ниже и выше его. Ментор – ближайший друг Одиссея, хотя и не король; в то же время он является тайным воплощением Минервы. Его задача – наделить Телемака верными нравственными принципами, чтобы подготовить мальчика, который однажды должен занять престол Итаки [452]. Ментор отвечает за моральное воспитание Телемака, указывая ему на его ошибки и напоминая ему о добродетели. В разговорах с Телемаком он, безусловно, играет роль старшего и главного, хотя время от времени автор называет его «другом» Телемака [453].