Дебора Лаптон - Жирные

Продвинуться вперед позволяют критические исследования инвалидности и новый материализм. Эти теоретические подходы ставят акцент на стихийной и динамичной природе телесности, что позволяет отойти от эссенциалистской позиции, преобладающей в исследованиях жира и фэт-активизме.

В своих работах на тему инвалидности и телесности Шилдрик [Shildrick, 2012] рассматривает вопрос о том, «кто может высказываться» о различных формах маргинализированной и ненормативной телесности. Она признает необходимость критики «дефицитной» концепции инвалидности, а также проведения антидискриминационной политики и создания материальных форм поддержки для людей с ограниченными возможностями здоровья. Однако Шилдрик утверждает, что всего этого недостаточно, чтобы противостоять тому, как инвалидность представлена в социокультурном воображении, которое упорно продолжает считать инвалидов неполноценными людьми. Шилдрик считает, что необходимо более основательное критическое исследование феноменологического опыта тела с инвалидностью, а также глубинных (и теперь часто скрываемых) предрассудков, из-за которых к людям с инвалидностью относятся со страхом, отвращением и неприятием. Она полагает, что все мы, независимо от наших телесных особенностей и возможностей, так или иначе участвуем в порождении и упрочении подобных смыслов и поэтому должны всячески им сопротивляться: «требуется как осмысление того, почему инвалидность кажется угрозой нормативному большинству, так и переосмысление потенциала, заложенного в телесных отличиях» [Shildrick, 2012, p. 35]. Шилдрик также отстаивает необходимость «квирного» переосмысления нормативных категорий и бинарных оппозиций, позволяющего включить в мейнстримное мышление все многообразие телесных форм и возможностей. Она описывает [Ibid., p. 37] этот подход как «постконвенциональную» теорию телесности, которая выявляет уязвимость и нестабильность всех форм телесности.

Новый материализм также предлагает подход, включающий понимание уязвимости и нестабильности наряду с признанием агентных способностей (agential capacities). Как я пыталась показать в этой книге, размер тела, переживаемый в опыте, – это изменчивый неоднородный феномен, который меняется во времени и пространстве. Это стихийный ассамбляж из плоти-культуры-пространства-нечеловеческих существ, смыслы которого меняются в зависимости от контекста. Тело, которое считается и переживается как ненормально «тучное» в определенном времени и пространстве, может быть «нормальным» в других контекстах.

Исследователи стали использовать этот подход, чтобы выявить микрополитику ассамбляжей, в которые встроены эти стихийные формы телесности, делая акцент не только на дискурсивных, но и на материальных аспектах ассамбляжей. Недавние исследования были посвящены социоматериальным аспектам голодания (self-starvation) [LaMarre, Rice, 2017; LaMarre, Rice, Jankowski, 2017; Norman, Moola, 2017], проживания своей тучности [Fox et al., 2018; Norman, Moola, 2017], отношения к бариатрической хирургии [Whitesel, Shuman, 2016], образов тучных тел в популярных СМИ [Kyrölä, 2016] и альтернативной политики тела/еды [Lupton, 2018]. Важная особенность этого подхода – внимание к жизненной и физиологической энергии как части агентных способностей этих ассамбляжей [Ibid.]. Этот подход описывается как теория «становления тела», поскольку он стремится привлечь внимание к динамике и изменчивости телесности и освоить этику разнообразия и сложности телесного опыта [LaMarre, Rice, Jankowski, 2017]. Барад [Barad, 2003] обращает внимание на то, как работают границы между явлениями, подразумевающие выбор в пользу исключения или включения. Непрерывные и динамичные практики проведения различий (в том числе дискурсивные практики, определяющие границы того, что может быть сказано) являются частью агентности (agency): «Агентность – это не устойчивая характеристика (attribute), а непрерывная реконфигурация мира» [Ibid., p. 818]. Использование подобного подхода дает любому исследователю право «высказываться» о тучной телесности и политике тучности независимо от размеров его/ее тела или идентичности, работать над обнаружением и опровержением социокультурных заблуждений, из-за которых тучные люди продолжают подвергаться угнетению и шельмованию, а также над выявлением и активизацией агентных способностей, которые помогают разрушать подобные негативные смыслы и практики.

В заключение – несколько подытоживающих замечаний о том, как люди сопротивляются доминирующим императивам, проистекающим из дискурса борьбы с ожирением, а также о том, можно ли сказать, что этот дискурс начал постепенно утрачивать свое влияние, и об основных сквозных темах в затронутых в этой книге обсуждениях телесности, Я и власти медицины в современных западных обществах.