Роман Романов - Год быка--MMIX

В булгаков­ском Романе эта двухслой­ность сатири­ческих персонажей точно так же разо­бла­че­на, как и само наличие притчи. Комедийные по своему облику, сатири­ческие персонажи: Фагот-Коро­вьев, Беге­мот, Азазелло – в своей среде обитания, то есть на небесах кол­лектив­ного бес­созна­те­льного, являются прекрасными рыцарями, что есть сим­вол высокой культуры, спаса­ющей человече­ство. Когда прихо­дит эпоха несчастий, раз­ру­шения культуры, рыцари спуска­ются с небес , «мате­риализу­ются из воз­духа» и становятся сатири­ческими персонажами, помога­ю­щи­ми читателям найти свой соб­ствен­ный путь – не саморазру­шения, а преодо­ления.

Есть другой способ доказа­тель­ства этой теоремы о двух слоях сатири­ческого отоб­ра­же­ния реа­льности. Зададимся вопросом, а почему это Чи­чиков с Ноздрёвым или Чарнота с Хлу­довым – вообще оказались в героях, пусть и сатири­ческих? Мы с вами встречаемся с многими людьми, в том числе и с недо­статками, порою си­льно превосходящими достоин­ства. Ну, пооб­щались и рас­стались без жела­ния увидеть вновь. Раз­ве это причина для того, чтобы по сто раз пере­писы­вать образ типа Плюшкина, или какого-нибудь мэра вста­вить в пьесу? Скорее наоборот, забыть, плюнуть и рас­тереть… А вот у некоторых писателей всё наоборот. Уже, кажется, пора и о Боге подумать, когда доктор говорит как кол­леге неприятную, но правду: совсем немного осталось. Но Автору всё неймётся, и он буква­льно из последних сил до­писывает одну из глав Романа, вставляет ново­го героя – про­фес­сора Кузьмина, да ещё и подсылает к нему чёрных котят, гадких воробушков и сестру Аза­зел­лу с пиявками. Нет, всё-таки неспроста это, неспроста…

Я могу предложить лишь одно объяснение – такой писа­тель смотрит на обычного чело­века с его недо­статками, а видит не то­лько его, но и идеа­льную сущ­ность, того рыцаря или прин­це­ссу, ко­то­рые живут в каждом, но не спешат про­явиться. Одно дело видеть недо­статки сами по себе, а другое дело – на фоне идеа­льного образа. Соб­ствен­но и написать такой Роман мог то­лько не совсем норма­льный человек, который не то­лько видит наяву эти идеа­льные сущ­ности как живых людей, но ещё и страдает от одного то­лько несоответ­ствия человека его соб­ствен­ному идеалу. Нет, конечно, и с нами такое иногда случа­ется. Встретишь иногда юную особу, ну про­сто ангель­ской внеш­ности. Так бы и любовался, пока особа не рас­кроет рот и не выдаст нечто диссонирующее, как по стеклу железкой. А теперь представьте себе такие контрасты, такое скрежетание – ежедневно в общении с самыми интересными тебе людьми из родного театра или писателями.

Булгаков сам натура романти­ческая и воз­выше­н­ная, рыцарская. Потому и о других судит по себе, а тем более в людях талантливых от Бога он видит идеа­льный образ. И вдруг такой рыцарь в своей твор­ческой ипос­таси в обыден­ных отно­шениях с кол­легами и началь­ством про­являет трусость и в глазах окружа­ющих падает с пьедестала в грязь. Другой бы предпочёл не заметить, забыть, а этот ненорма­льный Автор пере­живает, места не находит, заболевает от огор­чения. И есть способ решить вопрос – вставить в Роман сатири­ческую сцену, а то и вывести целую линию для персонажа, в ко­то­ром со­че­та­ется этот самый контраст идеа­льного и низ­мен­ного. Тем самым персонаж этот про­ходит через ми­с­терию очищения. Например, неудачно пошутив­ший рыцарь в порядке воз­мездия по воле Автора па­дёт на грешную землю в самом удачном для отбы­вания наказания месте – мало того, что в Рос­сии, ещё и в центре Москвы. Автор, однако, помогает герою про­йти через испы­тание, и даже в конце во­лею высших сил воз­награждает его.

В таком случае раз­ъясняется тот обна­ружен­ный лите­ратуроведом-детективом Барковым факт, что черты внеш­ности и пове­дения многих героев Романа списаны с кол­лег Булгакова по театру или Союзу писателей. Например, печата­ющая на машинке в одном из эпизодов Гел­ла имеет сход­ство со своя­ченицей О.Бокшанской – секретарем МХАТа, Коровьев – с артистом Качаловым. Римский имеет опреде­лен­ное внешнее сход­ство с Немировичем-Данченко, как и само Варьете с «об­ратной сто­ро­ной» МХАТа. Увы, имен­но самые близкие кол­леги и друзья приносят нам наибольшие огор­чения. На чужих людей, в общем-то, и не обижа­ются.

В каче­стве домашнего упражнения, закрепляю­щего знания о настоящих сати­ри­ках, ответим на вопрос: Почему самые известные писатели-мистики, в про­изве­дениях которых дей­ствуют наравне с обычными персонажами черти, великаны и иные демо­ни­ческие силы являются, как правило, самыми знаменитыми сатириками? Кого еще, кроме Булгакова, Гоголя, Гофмана, Сервантеса, можно наз­вать в этом ряду? В следу­ющий раз мы обсудим генети­ческую связь между сатирой и драматургией, и связан­ный с этим выбор любимого жанра Булгакова.