Единой гносеологии, как явствует из наших соображений, нет. Познание множественно. Оно распадается на разные представления о мире, вызываемые к жизни тем, что у нас в запасе есть сравнительно большой набор логических операций. Интерес к таинственному не приходится под предложенным углом зрения абсолютизировать. Однако-для литературоведения он оказывается решающим. Он здесь в высокой степени уместен (хотя, разумеется, и не только здесь), более, чем просто конструктивен, — онтологичен.
1.1.2.
Таинственное, неизвестное-в-себе и иллюзорное обычно смешиваются в исследованиях по философии и по логике текста. Так, одно из определений «непостижимого» (т. е. неизвестного-в-себе), предложенное в апофатической философии С. Л. Франка, имеет в виду на самом деле таинственное. По формулировке С. Л. Франка, «непостижимое» может, «являясь нам как опытная реальность, быть по своему содержанию от нас „скрытым“» [14] С. Л. Франк, Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии (1939), München, 1971, 18.
. Ж. Делез провел (в книге, ставшей одним из начальных шагов в развитии постмодернистской философии) черту между двумя познавательными постулатами: «seul се qui se ressemble differe» vs. «seules les différences se ressemblent» — и сделал первый из них ответственным за возникновение мира «копий», а следствием второго счел порождение «фантазмов» [15] Gilles Deleuze, Simulacre et philosophie antique. — In: G. D., Logique du sens, Paris, 1969, 302; ср.: Жиль Делез, Платон и симулякр (перевод С. Козлова). — Новое литературное обозрение, 1993, № 5, 45–56.
. Однако если мы стремимся свести различие к сходству, выбирая второй из путей, которые наметил Ж. Делез, то мы маскируем различие и тем самым создаем тайну, а не «фантазм», не видимость, не симулякр [16] Ср. бесподобную по наивности подмену таинственного иллюзорным, безответственно опустошающую любую заветность, низводящую ее до секрета Полишинеля: «Le secret, une secrète téléologique de simulacre au creux de toute révélation» (Louis Marin, Lectures traversières, Paris, 1992, 248).
.
Таинственное таинственно не только потому, что оно отгорожено от нас в своей овнутренности. Подобрать к нему ключи трудно еще и по той причине, что ему рядоположены категории, которые как бы претендуют на место таинственного, не имея на это права.
1.2.1.
Из того, что сущность таинственного в исключительности, становится ясным, почему любой социальный процесс, создающий резко выделенные из общества группы, будь то правящая верхушка, религиозная секта, жреческая каста, преступное объединение, союз политических заговорщиков, научная элита, сопровождается выработкой в рамках этих коллективов эзотерических языков и ритуалов, далеко не всегда диктуемых практическими нуждами [17] См., к примеру, о жреческой иероглифической тайнописи в древнем Египте: Jan Assmann, Zur Ästhetik des Geheimnisse.s Kryptographie als Kalligraphie im alten Ägypten. — In: Zeichen zwischen Klartext und Arabeske, hrsg. von S. Kotzinger und G. Rippl, Amsterdam, Atlanta, 1994, 175–186. На будущее: Юрий Живаго входит во многие из названных групп: он сочувствует с отрочества сектантам (духоборам); как диагност милостью Божьей он один из представителей научной элиты; он — доверенное лицо власть придержащего Ливерия, вожака партизан: наконец, он «беззаконно» захватывает землю в Варыкино, т. е. совершает преступное действие.
. Посвящение в тайны (первобытного коллектива) совершается по ходу обряда инициации, символизирующего смерть (исключение из жизни) молодого человека, подвергаемого (вовсе не символическому) ритуальному насилию.
Соответственно: в сфере физического существования человека утаиванию подлежит то, что исключается из тела (например, испражнения, выделения во время менструации), из границ жизни (захоронение трупов), или то, что обнаруживает взаимоисключенность мужчины и женщины (укрывание половых органов). В своей (упомянутой выше) статье о таинственном Ж. Деррида напрасно идентифицировал криптогенное и мертвое. Таинственен не один Танатос, но и Эрос. Криптогенна, говоря шире, не фактическая действительность. Она просто есть. Таинственность придает ей логика (которую Ж. Деррида хочет преодолеть), некая направленность оперирующего ума на мир, для которой ценна любая вещь, лишь бы она ей (направленности) отвечала. Первобытное табу может затрагивать любую сферу человеческой жизнедеятельности, потому что человек и отприроден, и выпадает из естественного.
В религиозной практике, если брать христианство, таинствами считаются действия по пересечению границы — моменты, когда человек совмещает в себе еще-непринадлежность и уже-принадлежность: к церкви (крещение), к семье (вступление в брак), к Богу (евхаристия), к прощенным (покаяние) и пр. Карнавальная маскировка индивидов приурочена к таким исключительным периодам, когда данное время еще не перешло в новое, хотя новое уже и вступает в свои права, в частности к концу зимнего сезона.
Читать дальше