Евгений Фирсов - Т. Г. Масарик в России и борьба за независимость чехов и словаков

Действительно, по сравнению с нынешней героизацией российской эмиграции в целом Ляцкий изображал без прикрас все, как было в жизни оставшихся без отечества людей в ЧСР.

В своем труде он выражал убежденность в том, что «история русского беженства будет кем-нибудь написана. Ее напишут люди, которые обретут в себе способность бесстрастно созерцать цифры и факты. Она (история) будет написана, когда никто из современников не станет мешать ее торжествующей объективности» [494]. Автор был уверен, что «эмиграции отпустится много грехов за одно: за единую общую боль за Россию» [495]. Освобождение России, по мнению Ляцкого, если оно еще возможно, совершится силами самой России (курсив мой. – Е.Ф .), «беженцы ей не помогут» [496].

Ляцкий изображал реальную картину жизни российской эмиграции в ЧСР, высвечивал характерные типажи эмигрантов и изображал эмигрантскую среду в Праге в целом. Ему удалось также показать различные слои чешского общества – от дипломатов и государственных деятелей до квартирных хозяев и посетителей пивных забегаловок. Отражались также взаимные отношения русских и чехов (скорее на повседневном уровне), и раскрывалась философия эмигрантов, их трудное материальное и душевное состояние. Автору удалось даже описать заседания общества «Чешско-русской Едноты». Устами одного из героев книги (Вяльцева) Ляцкий излагал собственные взгляды, включая позитивную характеристику республики (ЧСР), ее народа, чешской истории и перспективы развития. Давалась его оценка чешского менталитета и т. н. Русской (точнее – Российской) акции помощи эмиграции, развернутой Пражским Градом во главе с президентом Масариком. Это была оценка достаточно объективная, но она зачастую терялась в изображении неприглядного повседневья эмигрантской жизни.

Е.А. Ляцкий с симпатией к Чехии показал, что чешский народ через столетия пронес чувство собственного достоинства и прошлой национальной независимости, сохранив тягу к своим славянским корням и миролюбие. Устами героев романа выражалась близость русских и чешских легенд и в них особенно отмечалась смесь сурового реализма и «ласковости», миролюбивых черт национального характера. И даже уникальное в своем роде чешское барокко отражало в себе чешский характер и главный девиз – заимствуя, не поступаться своим, усваивать и использовать чужое к требованиям собственной национальной традиции [497].

Н.Ф. Мельникова-Папоушкова сотрудничала не только с пражскими эмигрантскими периодическими изданиями, но писала много о культуре для «Русского архива», выходившего в Белграде (Сербия). Отметим ее статьи, опубликованные там: Из истории русского модернистского театра («Русский архив», № I), Старая и новая русская интеллигенция (II), Театр и революция (IV), О миросозерцании Блока (VII), Как на Западе представляют восточную действительность (X–XI), Советская критика и самокритика (XII), Еще один образ России (XVI–XVII), Загадки и отгадки (XX–XXI), Современность и русская сказка (XXX–XXXI).

В годы Второй мировой войны оба супруга были активными участниками чешского движения Сопротивления и находились в связи с подпольной группировкой «Петиционный комитет верными останемся». Сам Ярослав Папоушек руководил подпольной группой «Вера», в нее входила и НФ. Мельникова-Папоушкова [498]. Оба они не избежали арестов и допросов уже в 1941 г., а жизнь Папоушека оборвалась в нацистском концлагере, где он был замучен в 1945 г., не дожив немного до освобождения родины [499].

После февраля 1948 г. привилегированный период жизни НФ. Мельниковой-Папоушковой, период почестей и наград, закончился. Но при ее активном характере она не сидела, сложа руки, и вела преподавательскую деятельность в г. Оломоуце на педагогическом и философском факультетах университета, где читала в качестве ассистентки лекции по этнологии Чехии и Моравии и славянской культурологии. В ее личном фонде в Чехии содержится перечень лекций, которые она читала [500]. В университете она организовала также Институт народной культуры. Данный этап ее жизни должен исследоваться отдельно. Особое направление в ее творческой биографии – сотрудничество с чешскими искусствоведами, организация и комментарии многочисленных художественных выставок. Так и коротала она свою долгую жизнь (скончалась в 1978 г.) в сотрудничестве с искусствоведами и в содержании множества кошек (до умопомрачения любимых ею животных, что особенно чувствуется при работе с ее архивными фондами). Ее «искусству» приспосабливаться в жизни стоило бы многим поучиться. Об этом нам еще поведает ее сохранившийся личный архивный фонд в Чехии, который вот-вот станет всем доступным. Оживленные, интереснейшие контакты Мельниковой-Папоушковой с советской культурной (особенно писательской) средой до сих пор, к сожалению, остались не исследованными. Ее архивный фонд в г. Ческа Липа в Чешской Республике, материалы которого в 1990-е гг. мне удалось изучить (при содействии директора Архива д-ра Яны Блажковой, за что выражаю ей благодарность), содержит немало свидетельств об этом.