Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

На заседании 29 октября, Филипович и Лукасевич добились того, что «советская сторона перестала принципиально отстаивать свою концепцию и согласилась рассмотреть по существу» польское предложение. Оно включало новые проекты межгосударственного соглашения, соглашения Министерства связи Польши с ГУГВФ СССР о порядке эксплуатации авиалинии (включая создание совместного надзорного органа), соглашения между Лотем и Аэрофлотом о финансовом вкладе сторон [1352]. Эти материалы должны были быть получены Начальником ГУГВФ И. Уншлихтом 31 октября 1933 г. и, по всей вероятности, явились основанием для представления им соответствующего запроса в Политбюро.

14 ноября 1933 г.

Опросом членов Политбюро

96/82. – О торговом договоре с Чехословакией.

1) Считать целесообразным регулирование торговых отношений с Чехословакией путем взаимного признания СССР и Чехословакии торгово-договорными странами в связи с тем, что договор от 5.VI.1922 содержит статьи по торговым вопросам.

2) Ввиду проявленной представителем чешского МИДа инициативы, поручить полпреду и торгпреду в ЧХС зондировать у чехпра возможность такого способа урегулирования торговых отношений между обоими странами.

Выписки посланы: т.т. Крестинскому, Розенгольцу.

Протокол № 149 (особый) заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 15.11.1933. – РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 15. Л. 136.

Международно-правовой основой отношений СССР с Чехословакией вплоть до июня 1934 г. оставался заключенный 5 июня 1922 г. Временный договор между РСФСР и Чехословакией (и подписанный на следующий день аналогичный договор ЧСР и УССР). Взаимоотношения между СССР и Чехословакией до 1934 г. основывались на заключенном 5 июня 1922 г. Временном договоре между РСФСР и Чехословакией. Договор признавал за гражданами ЧСР и органами советского правительства право на ведение экономической деятельности в другой стране на правах юридических лиц, однако никоим образом не определял условий ее осуществления или способов регулирования. «Всякая торговая деятельность, – гласило ключевое положение Договора, – должна производиться согласно законам каждой из Договаривающихся сторон» [1353].

Возможность заключения торгового договора с середины 1920-х гг. неоднократно рассматривалась в двусторонних торговых и дипломатических контактах. Инициатива неизменно исходила со стороны Чехословакии, стремившейся таким путем обеспечить увеличение советских заказов. В Праге полагали, что заинтересованность СССР в установлении полных дипломатических отношений создает возможность для получения от него компенсаций в форме выгодного для ЧСР торгового договора. К лету 1928 г. стороны согласовали программу и порядок ведения переговоров, однако затем МИД Чехословакии предложил вести торговые переговоры дипломатическим путем и по сокращенной программе. Политбюро, следуя совместным рекомендациям НКИД и НКТ, отклонило это предложение Э. Бенеша [1354]. В 1929–1933 гг., несмотря на существенную совместимость хозяйственных потребностей двух стран, в их экономических отношениях продолжался застой. За эти годы советский импорт из ЧСР составил 96,5 млн. рублей (т. е. менее 0,7 % общего ввоза в СССР). «Мы исключительно плохо знаем чехословацкую технику, которая стоит на очень высоком уровне, – позднее констатировал полпред в Праге. – Годами пренебрегали» [1355]. С другой стороны, вывоз из Советского Союза в ЧСР составил за эти годы лишь 20 млн. рублей, что приводило к огромному (в относительных цифрах) отрицательному сальдо [1356].

В марте 1932 г. совещание торгпредов СССР в странах Центральной Европы, проведенное в Берлине заместителем наркома внешней торговли Вейцером, постановило «просить у руководящих инстанций разрешение о переговорах с чехословацким правительством по ряду экономических вопросов». Это обращение совпало с обострением политических взаимоотношений между Москвой и Прагой в связи с «делом Ванека» [1357]. Руководители НКИД сочли нужным оставить предложение НКВТ без последствий, ибо вести экономические переговоры, «когда у нас имеется такое напряженное состояние наших отношений с Чехословакией, совершенно невозможно» [1358]. В сентябре 1932 г. Москва разрешила полпреду Аросеву и торгпреду Килевицу начать переговоры о правовом статусе торгпредства в Праге [1359]. Интересующие СССР вопросы получили на них частичное разрешение, чехословацкая сторона не отказалась от ряда прежних требований (уплата торгпредством налога с оборота и др.). В связи с этим заведующий политическим отделом МИД Чехословакии Велнер 16 января официально предложил Аросеву и Килевицу «начать общие переговоры о [торговом] договоре, о Торговом представительстве и о налогах». Советская сторона выразила согласие, однако дело ограничилось дискуссией с Велнером 23 января по поводу уплаты торгпредством налога с оборота и необходимости соглашения о статусе торгпредства [1360].