Алмаз Браев - Традиция против коммунизма. Обряд против идеи

Раздваивается между прошлым и настоящим, между настоящим и будущим. Прошлое они отрицают, как прошлое тупых отцов ватников. Настоящие для них – это полигон выбора. Будущие же они связывают с этой неведомой силой. Поэтому горожане или ремиды 2 и ремиды 3 с таким же фанатизмом выступают за демократию, как если бы они выступали за все хорошее, для себя – ремидов 2 и 3. Но по ревкону: что изобретено не тобой, то обязывает подчиняться, следовательно, и подражать. То есть они такие же либералы, как и в прошлом были комсомольцы! Эти относительно молодые лицемеры выбрали центр силы – он на Западе, и вынуждены исполнять новый обряд с тем же самым неистовством их отцов революционеров. Не забываем, что мы все время говорим о людях гармоничных и правильных. Правильный человек всегда будет идти по течению. Исполняя правила новой ремидности, его этикета, ремиды либералы будут всегда стараться себя показать, зарекомендовать, показать преданность новым хозяевам. Но они все время будут вторым сортом, шестым номером, дикарями с грантами. Чтобы избавится от такого ярлыка, ремиды либералы начинают проявлять реакцию, показывать, что они на местах высший сорт (или высшая раса, если они живут среди туземцев). И такое выливается в протест. А протест против условных отцов оборачивается, в конце концов, протестом против родины. Как и все предатели, они отвергают старые идеалы. Но теперь, чтобы нравиться и выиграть конкуренцию, они отвергают все, что связывало их с общиной, социумом, с людьми с которыми росли. В таком неистовстве они могут отрицать даже свою этническую принадлежность. Это приводит к таким случаям, когда русский по отцу и деду отрицает свою русскость в момент истошного крика: «Я свой!». Свой, естественно, для центра новой силы. Свой для Запада. Нужно ли удивляться, когда правительство, состоящее из таких ремидов 2, идет в фарватере политики Запада в целом. Они подают пример обывателям, которые в этом же самом рынке набрали кредитов и отдавать не торопятся, и уверяют. что Россия – это зло. Россия зло, даже если эта самая Россия спасала болгар там или грузин, но это было так давно, кто теперь вспомнит?. А центр силы рядом. Он диктует. А хочется есть. Вкусссно. П. С. Когда мораль общины крепка, то либералов меньше. Если лицемерна, то либералы – бизнесмены. В общем рефажный или торговый крен. Надо отметить еще одну существенную деталь в поведении и психологии ремидов в первом поколении и их «не отлетающих далеко от яблони» деток. Они – ренегаты. Это означает вероятные предатели.

Второй эшелон номенклатуры не появился из неоткуда, даже если были проведены демократические выборы. Все избранные демократы или новички стали играть по старым правилам игры. По правилам социальной эволюции

Коммунизм, если это был коммунизм, во всяком случае новое явление русской традиции можно назвать скорее экспериментов или возвратом в доисторические времена с использованием современной на тот момент техники. Но в культуре самого народа никакой коммунизм ничего не смог изменить. Человек не изменился. Он изменили и сильно, что создал новую эволюцию русского народа, что стало пародией на прерванную эволюцию русских дворян. В рефлексии народа не изменилось ничего

Итак, а партию коммунистов (ВКПб, потом КПСС) выбирали не самых лучших, честных и одаренных за исключением случаев, когда нужно было рисковать и умирать. Выбирали послушных и дисциплинированных. В русской традиции это есть норма. Во время войны коммунистом быть было не очень выгодно, если вообще так можно сказать. Можно было не вернуться из боя. Погибнуть. Значит и прекратить традицию. А по традиции нужно: построить дом и вырастить сыновей. Что получается? Что в ВКПб стали принимать не героев, а быков производителей? Не буйных телков, а очень тихих, покладистых, если так можно говорить о быках вообще. Героев всех времен можно было отнести к людям идеи. Это бесспорно. Потому что они рискуют не выполнить заветы. Не совершить обряды. А вот людей обряда всегда можно встретить там, где обитает выгода. Так что же делали в КПСС люди обряда? И почему мама Сталина очень хотела, чтобы сын стал православным попом? Ни одна мама в мире не пожелает своему сыну голодную жизнь. Иисус Христос не для того принял мученическую смерть, чтобы человечество принялось толковать его слова, как захочет и на свой этнический манер. Но у всех этносов был всегда один универсальный подход: все люди хотят жить, а этносы желают выжить. И за эту проблему всегда отвечала традиция, функция традиции одна – это выживание народа. Потому любая любая религиозная конфессия, а затем и любая правящая партия всегда переполняется такими живучими парнями. Ты на них смотришь, а они тебе улыбаются. Ты на них сморишь и хочешь погладить, такие они смирные и послушные как дети. А они пришли к тебе: в церковь, в мечеть, в партию с единственной целью – жить. Устроится и размножится. Это традиция.