Борис Филин - Листая старые журналы…

Доныне еще, говорит г. Снегирев, существуют в простом народе и даже вошли в словарь языка поговорки, вышедшие из застенков, хотя они применяются к другим предметам, и подлинный их смысл забыт, напр.: сказать всю подноготную, говоря о чьей либо откровенности, тогда как сие выражение напоминает о забивании деревянных спиц или гвоздей за ногти при пытке; «обыкновение ужасное», замечает Карамзин, «данное нам игом Татарским вместе с кнутом и всеми телесными, мучительными казнями».

Но точно ли кнут заимствован Русскими от Татар? На Мусульманском восток нет этого наказания, да и едва ли оно там существовало. Нам кажется, что кнут есть туземное Русское орудие мучений; по крайней мере, все иностранные писатели считают кнут казнью, существовавшей только в России, хотя конечно наказание плетью было в употреблении и в западной Европе.

«Кому неизвестны, говорит г. Снегирев, простонародные поговорки: в три погибели согнуть, в утку свернуть ? Пытка эта состояла в том, что допрашиваемому привязывали голову к ногам веревкой, в которую ввернув палку, вертели ее до того, что голова пригибалась к ногам, и человек, точно сгибаясь в три погибели, часто погибал среди сего мучительного истязания прежде нежели успевал признаться в преступлениях. Также допрашивали ломанем ребер, завинчиванием ножных и ручных пальцев в тиски, вбиванием в тело гвоздей и т. п.

Откуда взял эти подробности г. Снегирев? Сколько нам известно, нет нигде свидетельств о такого рода пытках (исключая ломания ребер раскаленными клещами, что производилось иногда). Не надобно взводить на древних Русских людей обвинения почти бездоказательные; и без того в них было много жестокости и варварства.

Из застенков же вышли пословицы: кнут не дьявол, а правду сыщет ; или: кнут не архангел, души не вынет .

Употребительнейшая из пыток, продолжает г. Снегирев, была дыба или виска, отчасти сходная с Римским eqculeus, на коем пытали рабов.

Римская пытка eqculeus состояла в следующем: Раба растягивали на машину, к которой привязывали его руки и ноги и подымали вверх, так что истязуемый как бы висел на кресте; притом, посредством винтов, так растягивали члены несчастного, что они выходили из суставов. Пытка эта употреблялась в Италии и в позднейшее время, и носила тоже имя. Есть описание одной пытки такого рода. Но наша Русская пытка была несравненно жесточе Итальянской. В древнем Риме пытали только рабов.

Поднятому на дыбу, говорит г. Снегирев, привязывали к ногам тяжелые колодки, на кои ставши палач подпрыгивал и тем самым увеличивал мучение: кости, выходя из суставов своих, хрустели, ломались, иногда кожа лопалась, жилы вытягивались, рвались, и тем причинялось несносное терзание. В таком положении его били кнутом по обнаженной спине так, что кожа лоскутьями летала, и потом, особливо когда пытали на заказ и жестоко, еще встряхивали на спину зажженным веником. Последняя подробность уже не вымышлена ли? Повторяем здесь, что все исторические сведения должно документовать. Об зажжённых вениках мы нигде не находили показания. Может быть, г. Снегирев слышал предание; в таком случае от кого? Да и не всем преданиям можно верить.

Точно также мы положительно отвергаем возможность описанной г. Снегиревым пытки посредством сечения сальными свечами, коими будто бы причиняли ужасные мучения. Мы спрашивали о том медиков, и они отрицательно качали головой. Поговорка, которую г. Снегирев приводит как доказательство существования этой пытки (Тем же салом да по тем же ранам), очень темна. Из одних пословиц нельзя еще составить описание пыток.

Что касается до кормления допрашиваемого соленым, чтобы после томить его жаждою, то этот гнусный обычай, увы, не так далек от нашего времени; в полициях это называется, или называлось: покормить селедкой.

В Костромской губернии, по словам г. Снегирева, сохранилась в памяти народной пытка клячить голову: т. е. сжать ее клячем, или заклепать; там доныне говорят о преступнике близком к уличению: ужо его склячат, т. е. скоро изобличат. Слово заклепать относилось собственно ко рту (заклепать рот).

Пыточные речи записывались так: сперва вопросы и ответы подсудимого с подъему, т. е. когда его подняли на дыбу, потом с пытки, когда его били кнутом, наконец с огня, т е. когда его снявши с дыбы жгли огнем (см. Стрелецкий розыск). В процессе Царевича в пыточных речах не видно нигде выражения «с огня», хотя мы знаем, что Глебова, например, пытали и этим способом.