Степан Злобин - Салават Юлаев

Он стал опасаться удара в спину, предательского убийства, тревожно спал, во сне держал руку на рукояти кинжала и просыпался от шороха.

Однако, несмотря на все опасения, он решил не сдаваться и довести задуманное до конца - привести свой отряд к царю.

На десятый - одиннадцатый день пути, когда уже ехали берегом Белой, остановились ночевать в лесу.

Салават проснулся от холода на рассвете. Осеннее утро покрыло инеем шапку и край овчинного ворота, не хотелось вылезать из тепла и шевелиться. Он лежал неподвижно.

- Связать его... Продался русским! - услышал он тихий шепот, заглушенный шумом ветра в деревьях и шорохом облетающих листьев.

Салават не мог понять, чей это голос, и остался недвижным.

Это были слова Бухаира. Но в отряде не было никого из явных друзей писаря. Кто мог сказать?!

- Погоди еще день-другой. Минуем Стерлитамак да тогда и расспросим его. Не дадим нас продать, как баранов...

Рядом с Салаватом, сопя и кряхтя, заворочался Кинзя.

- Тсс-с! - пролетел свист, и оба голоса смолкли.

Салават поднял голову.

В сумерках коша чернели люди. Здесь спало кругом человек пятнадцать. Кто-то из них не спал, притворялся, но кто - Салават не мог разобрать.

Отряд тронулся дальше.

В этот день достигли они Стерлитамакской пристани, где должны были явиться к Богданову.

Салават подумал, что здесь тайные враги могут выдать его начальству; начальник схватит его и будет пытать. Чтобы казаться и быть беззаботней, при въезде в селение он запел песню...

Улица Стерлитамакской пристани, несмотря на вечерний час, кишела людьми. Составленные в козла пики, возы с задранными оглоблями, высокомерные верблюды, множество разноплеменного народа, с луками, стрелами и кинжалами у поясов, привязанные у заборов заседланные кони с торбами, подвязанными к мордам...

Салават понял, что здесь собрались отряды башкир, тептярей, мещеряков и черемис, созванных с разных сторон по указу царицы.

Приземистый, крепкий тептярь в старшинской одежде указал Салавату дом, в который ему надлежало явиться.

Оставив отряд у ворот, Салават вошел в дом и подал солдату бумагу.

Солдат скрылся в доме и, выйдя, позвал его за собой.

Его ввели в канцелярию.

Двое солдат, офицер и перед ними связанный мужичонка...

Салават не верил глазам - его Семка стоял перед офицерским столом... Взгляд его бегло скользнул по вошедшему Салавату, и он опустил глаза.

- Здорово, орел башкирский! - ласково поздоровался с ним Богданов.

- Здра жла, вашбродь! - лихо и весело отозвался Салават, как учили его отец и капрал.

- Молодец, сотник! А что же ты молод? В сотниках указано быть старшине юртовому.

- Старшина, отец мой, - старик ведь совсем. Его куда воевать!..

- Как тебя звать?

- Башкирцев Шайтан-Кудейского юрта сотник Салават Юлай-углы, по-прежнему браво выкрикнул Салават, войдя в роль молодца-сотника.

- Здорово рапортуешь. С песней ты пришел?

- Я, вашбродь.

- И поешь тоже лихо, - одобрил начальник.

- Сандугачем дома зовут ведь, по-русски сказать - соловей...

- Соловей?! - Богданов засмеялся. - А скажи-ка мне, соловей, читать разумеешь?

- По-татарски совсем разумею. По-русски - так, мала-мала буквы смотреть разумею.

- Ну-ка, читай сей лист да на русский перекладай - что тут писано? сказал Богданов, передавая ему бумагу.

Салават взглянул на нее и едва удержался от восклицания: это было то самое, что он мечтал получить в руки, - письмо царя!..{207}

Салават подумал, что если он скажет вслух, что за письмо, начальник тотчас отнимет его, и с дрожащими руками, в волнении он читал про себя, стараясь сразу прочесть больше.

- "Я из далекий места пришел..." Как сказать то по-русски? Из тайный, что ли, места пришел - вот так будет ладно, вашскородь. "Я из тайного места пришел. Пётра Федорович Третий, царь!" - выговорил наконец Салават.

Он взглянул на Богданова, тот испытующе глядел на него.

Салават отшвырнул бумагу.

- Не знаю закон, как такой-то бумага читать? Мой отец старшина ведь! в притворном испуге воскликнул он.

- Читай, читай дальше. Я командир. Коли велел, то читай! - настойчиво приказал асессор, сунув обратно в руки Салавата письмо.

- "Башкирский народ, здравствуй! - перевел Салават. - Вам земля даем, лес, вода, трава, свинца, порох... Живи, башкирский народ..." - Салават запнулся. У него не хватало дыхания. Он узнал собственные слова, сказанные в доме Ереминой Курицы: "...живи, как звери в степи, как рыбы в воде живут, как вольные птицы в небе!.."

"Волю даем так жить детям и внукам вашим", - успел глазами прочесть Салават, но Богданов на этот раз сам протянул руку к бумаге.