Степан Злобин - Салават Юлаев

- Доброй слова! - одобрил еще раз Идорка и принялся строчить.

Еще манифест к башкирам не был размножен, как в Берду примчался гонец из башкирских земель и стал требовать государя.

Когда привели его к Пугачеву, он рассказал, что он беглый солдат, а сейчас бежал с рудника, скрывался в башкирах и ускакал, когда по кочевкам явились солдаты собирать народ, по указу царицы, против царя.

- Слыхал, - сказал Пугачев.

- Башкирцы, тебе не во гнев, государь, не любят твоей благоверной супруги. Их можно к тебе привести. Пошли им письмо за своей рукою навстречу.

- И приведешь? - Пугачев посмотрел испытующе.

- Приведу! - подтвердил гонец. - Есть у меня там знакомцы.

Наградив гонца сапогами, чаркой вина из своих царских рук и полтиной, Пугачев наутро отправил его с манифестом перехватить башкир, высланных властями Екатерины.

Бывший беглец, а теперь личный царский посланец, Семка летел стремглав, поспевая к Стерлитамакской пристани, прежде чем туда явятся отряды башкир.

Но тептярский сотник Давлетев выдал его, поймав на раздаче пугачевского манифеста башкирам и тептярам.

Так Семка попал к Богданову в плен.

После беседы с Богдановым и неожиданно подслушанного разговора на берегу Ашкадара Салават плохо спал. Он совсем не радовался тому, что офицер обещал передать ему еще тысячу человек. Огромная толпа чужих, незнакомых людей связывала Салавата. Обмануть двоих труднее, чем одного, но обмануть тысячу человек невозможно: кто-то из них да знает же пути на Биккулову и на Оренбург!

Салават понял свою ошибку.

- Дурак, - корил он себя. - Ты хотел быть умнее всего парода - и вот попался. Тысяча человек поведут тебя в войско царицы, и ты не сможешь от них уйти. Если бы ты не стал их начальником, ты бы мог скрыться один, а теперь, у всех на виду, тебе никуда не суметь убежать...

Салават больше всего жалел о том, что не поделился ни с кем своим намерением идти к царю и заранее не сумел сложить вокруг себя кучку надежных людей.

Утром Кинзя подошел к другу.

- Не знаю, Салават. Все боятся. Никто ничего не знает... Кто говорит надо за царя, кто - за царицу... За царицу хотят из страха, что жестоко усмирять потом будут...

Салават велел приготовиться в дорогу, а сам зашел снова к Богданову. Асессор только что проснулся и завтракал. Напротив него сидел за столом писарь в очках. Салават заметил, как он вложил в пакет пачку бумаг и среди других - манифест царя, обращенный к башкирам, и потом запечатал сургучной печатью.

- А, соловей! - встретил Салавата асессор. - Входи, входи... Вот тебе пакет. Передашь в собственные руки - слышь, в собственные! - генералу Кару... Вот пакет... - Асессор взял от писаря, осмотрел и зачем-то понюхал сургучную печать. - С тобой же пошлю и вчерашнего мужичонку - не задуши его. Живым генералу сдай. Теперь с богом!.. Кругом и марш!..

Салават вышел за ворота. Вместе с ним вышел асессор. Весь отряд в тысячу человек "инородцев" стоял на улице.

- Одна сволочь! - сказал асессор. - Как они драться будут! Давлетов! позвал он громко. Тептярский старшина выехал к нему. - Вот тебе начальник, Салават Юлаев. Не гляди, что он молод, зато удал. Он вас поведет куда надо.

- Латна, вашескородье! - согласился старшина, исподлобья, угрюмо взглянув на Салавата, так нежданно ставшего выше его самого.

- Ну, с богом, - отпустил асессор.

Кинзя подвел Салавату лошадь. Салават вскочил в седло и тронул коня. Тысяча коней тронулись за ним, по десяти в ряд, с края каждого ряда ехал десятник. Сотня разделялась от сотни, впереди каждой скакал сотник. Рядом с Салаватом ехал капрал, тот самый, что приезжал на кочевку для набора башкир. Его солдаты держались с боков и позади отряда.

Проехали мимо пристани.

Развернулась степь. Салават дернул поводья и поскакал быстрее. Он не подал никакого другого знака, но за ним быстрее зацокали копыта тысячи коней.

Следом за Салаватом, передней сотней, скакали его башкиры. Приняв начальствование над всем отрядом, Салават назначил сотником над своими Кинзю{215}. Он слышал ропот среди своих: "Сын старшины сына муллы поставил! Другим не верит..." "Боится измены, собака!" - ворчали втихомолку башкиры.

Рядом с Кинзей, под надежной охраной двоих башкир, назначенных Салаватом, трясся на лошади без седла связанный Семка.

Салават напряженно думал о том, как выбраться из своего почетного и тяжелого плена. Еще полсуток пути - и все будет кончено, тогда уже не уйти. Надо было спешить. Но как?

Незаметно Салават удержал своего коня и сравнялся с Кинзей и Семкой, когда капрал отъехал покурить со своими солдатами. Пользуясь тем, что никто из окружающих Семку не понимает по-русски, Салават вполголоса обратился к нему: