Константин Соколов - Пламя над Волгой. Крестьянские восстания и выступления в Тверской губернии в конец 1917–1922 гг.

7 июля там были захвачены шапирограф и бумага, револьвер, деньги в размере 97 тысяч рублей, из которых Калявин по 10 тысяч раздал сообщникам, остальное оставил себе [347].

8 период между захватами Судковского и Мартыновского волисполкомов Калявин печатал и распространял антисоветские прокламации. Тогда же от членов группы неоднократно звучали угрозы в адрес советских служащих, а по волостному милиционеру даже стреляли. Также они распространяли слухи о том, что белые армии находятся уже под Москвой и Бологом и конец большевиков близок.

Вечером 16 июля 1919 года группа захватила Мартыновский волисполком, где был вывешен плакат «Долой советы, да здравствует Учредительное собрание!». Но уже 16-го и 17-го числа в волость вошли отряды Весьегонского военкомата и губернской милиции, были убиты участники группы Н. Митюшов и И. Павлов, некий Николаев (упоминается только в одном источнике), Калявин ранен в ногу, причем пуля задела кость [348]. Десять дней он отлеживался в лесу, ему делали перевязки и носили еду сестра Мария, жена Полина и любовница Любовь Бурилова. Через некоторое время, в августе, он уехал в Петроград, где несколько месяцев лежал в больнице, даже была угроза ампутации ноги [349].

По данным следствия, всего в налетах на исполкомы участвовало семь человек: В. Калявин-Вещий, П. Ступкин, П. Кундышев, Н. Митюшов, И. Павлов (Бородавка), А. Педенкин, И. Бурилов [350]. Только трое из них были дезертирами, но никакой организации зеленых в Мартыновской волости, в отличие от десятков других в Тверской губернии, не было, и даже в нападениях на исполкомы участвовало четыре-пять человек. Нет никаких подтверждений тому, что захваченный шапирограф использовался после событий июля 1919 года для изготовления антисоветских воззваний. Сам Калявин заявлял в обращениях в органы власти и на следствии, что после июля 1919 года агитацией не занимался.

Осенью 1919 года он жил в Петрограде, получал известия из Мартынова, в частности знал, что его родственники арестованы как заложники.

9 февраля 1920 года ГубЧК получает донос, что Калявин находится в Мартыновской волости, и сюда направляются агенты. Выйти на его след они долго не могли, ссылаясь на то, что у него много сообщников, а жители запуганы – хотя до апреля его здесь просто не было. Чекисты даже подозревали, что информацию об их действиях сообщают Калявину прямо из волостного исполкома, но предположения эти безосновательны. Агенты считали Калявина причастным к ряду поджогов, в частности народного дома, а также попытке организации дезертиров, которых зимой 1920 года было достаточно. Сам он отрицал свое участие в этих событиях [351].

После возвращения из Петрограда (не ранее середины апреля 1920 года) Калявин скрывался в лесах Мартыновской волости, но даже здесь его не могли найти – землянка была хорошо замаскирована, на люке посажена ель. Главным образом он прятался в доме семьи Крыловых, где даже сделал тайный ход, благодаря которому однажды спасся от облавы.

В целом о его возвращении знали многие, он даже появлялся на вечеринках, ходил на исповедь в монастырь «Камень» в Весьегонском уезде. Жил за счет того, что просил в деревнях еду, обычно крестьяне давали ему хлеб и молоко, иногда яйца, денег с него не брали.

6 мая 1920 года на гулянье арестовали П. Кундышева, он был отправлен в Красный Холм. 17 июня 1920 года задержали П. Ступкина [352]. Оба они использовали в качестве укрытия, как и Калявин, помещения кирпичного завода неподалеку от села, изредка встречались там. Со Ступкиным Калявин даже обсуждал возможность пробраться к белогвардейцам. Но после ареста оба ближайших сподвижника Калявина заявляли, что стали врагами советской власти по его вине и что инициатором захвата исполкомов был только он.

С 9 мая было установлено наблюдение за домом Калявина, хотя он не появлялся там около двух лет, началась подготовка к новым повальным обыскам и арестам заложников [353].

17 мая у чекистов был реальный шанс задержать Калявина – на крыльцо клуба в Мартыново подбросили записку о том, что он скрывается у Крыловых в деревне Дулово. Ее написала сестра Любови Буриловой, которая решила выдать любовника властям. Но для задержания, которое пытались провести в час ночи, собралось всего пять человек. Несмотря на открытый огонь, Калявину удалось скрыться в лесу [354]. Сам он утверждал, что семь раз уходил от погони.

В доме обнаружили потайной ход и вещи Калявина, в том числе дневник, из-за чего были задержаны многие из тех, кто оказывал ему помощь. Интересно, что все Крыловы отрицали, что знали о пребывании Калявина в их доме, хотя на самом деле он даже встречался у них с женой и любовницей.