Андрей Кондрико - Система казачьего самоуправления в рамках российской государственности на примере Запорожской Сечи в середине XVII – конце XVIII вв.

Определенное сходство между флибустьерами и сечевиками просматривается в отношениях с женщинами. Как известно, в Запорожской Сечи не существовало семейных отношений, так как доступ женщин в нее был запрещен. Нарушение этого правила каралось смертью. Об отношениях флибустьеров с противоположным полом есть только отрывочные сведения. Зачастую при захвате красивой женщины, флибустьеры бросали жребий. Победитель имел на нее право и мог считать ее своей женой. В рассказе А. О. Эксквемелина о захвате города Гибралтар в 1666 г. французскими флибустьерами отмечалось: «Чуть лучше было женщинам, которые попали к пиратам в любовницы; одних они взяли силой, другие пошли по своей охоте» [218]. При других захватах пираты действовали схожим образом. Следует отметить, что присутствие женщин на судне считалось плохой приметой, кроме того это могло внести разлад в пиратском братстве. Поэтому пребывание женщин на пиратских кораблях обычно не допускалось. По схожим причинам в Сечь доступ женщин был закрыт. Сечевики же еще и давали обет безбрачия на период своего нахождения в сечевом братстве, который был связан с религиозными причинами.

Взаимодействия пиратов с колонистами и отношения сечевых казаков с населением паланок также представляют собой два схожих процесса, несмотря на внешние различия. Флибустьеры обычно селились отдельно от колонистов. Но колонисты осуществляли снабжение флибустьеров продовольствием и всем необходимым. На самих же пиратах лежала обязанность защиты колонии от нападений врагов. Такое положение дел просуществовало до конца ХVII в. Часть пиратов уходила на разбойничий промысел в море, а часть оставалась в лагере [219]. Общая территория подконтрольная Запорожской Сечи разделялась на паланки, в которых жили женатые казаки и посполитые (крестьяне). В паланках было налажено свое самостоятельное управление. Население паланок обеспечивало Запорожскую Сечь продовольствием и дополнительным войском в случае необходимости. Сечевеки же обеспечивали защиту своих подконтрольных территорий. Подобно сечевым казакам, которые, разбогатев или женившись, уходили в паланки, некоторые флибустьеры в таких же случаях превращались в колонистов.

В отношениях флибустьеров с коренными жителями Америки, порабощенными испанцами или португальцами, и отношениях запорожских казаков с населением украинских земель, угнетаемых поляками, также прослеживается сравнительная параллель. Из ненависти к испанцам многие туземцы охотно поддерживали с пиратами дружественные отношения и вели торговлю. Многие флибустьеры подолгу жили в индейских поселениях, многие же индейцы участвовали в пиратских походах. У. Дампир так, например, свидетельствовал о дружбе флибустьеров с индейцами Москитового берега: «Люди москито находятся в очень хороших отношениях с англичанами. Англичане же весьма их уважают и на кораблях или на берегу, на Ямайке или в любом другом месте. Мы всегда считались с их мнением, дозволяя им держать путь по своему желанию» [220]. Те индейцы, которые плавали с пиратами, старались полностью походить на своих новых товарищей. Они одевались в европейские одежды и просили давать им новые европейские имена [221]. Такие индейцы становились полноправными членами пиратского братства. Жители Украины также были с запорожскими казаками в хороших отношениях. Они видели в них защитников от польского гнета и возможное прибежище в случае сложной жизненной ситуации. Многие из них отдавали своих детей на воспитание в Запорожскую Сечь. Перемена имени и стиля одежды также были характерны для новых членов запорожского братства. Однако следует заметить, что в отличии от индейцев, которые входили в состав пиратских команд, выходцы из украинских земель составляли большинство в Запорожской Сечи. При этом есть основания полагать, что первые днепровские казаки могли быть самостоятельным народом или смесью нескольких народов.

Разнообразие знамен и хоругвей, характерное для сечевиков, имело место и в пиратской среде. Вопреки устоявшемуся мнению о том, что у всех флибустьеров были одинаковые стяги в виде черного флага с черепом и перекрещенными костями или скелета, в действительности было совершенно не так. Хотя описание Я. Маховского и содержит именно такие сведения [222]. Подобный флаг с черепом и перекрещенными костями впервые был отмечен в 1700 г. у французского флибустьера Э. Винна [223]. Флибустьеры, приобретшие у властей каперские грамоты, обычно, использовали флаг той страны, каперами которой они становились. Вольные флибустьеры использовали разнообразные флаги. Капитан Э. Ку к использовал красный флаг с желтыми полосами и изображением руки и сабли; капитан Э. Дэвис – белый флаг с изображение руки и сабли; Капитан П. Харрис – зеленый стяг; капитан Б. Шарп – красный стяг с белыми и зелеными лентами; капитан Р. Сокинс – красный флаг с желтыми полосами [224].