Муслим Мурдалов - Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 1

так что, прежде чем Шамиль подошел к галашевскому обществу, наши войска были на всех пунктах в полной готовности к бою.

Шамиль увидел, что предупрежден повсюду, и что намерения его ни в коем случае состояться не могут. Волей-неволей пришлось отказаться от своего плана и отступить, – что он и сделал. Но, отступая, он все-таки не хотел оставить нас в покое и не попытать счастья. С этой целью, он направил одну партию, под начальством Эски, к кр. Грозной, а другую, под предводительством Талгика, к Тепли-Кичу. Первого июня Эски явился в виду Грозной. Тотчас же с фортов была открыта орудийная канонада, и тревога сообщилась по сунженской линии. Навстречу партии были высланы пока наличные казаки и мирные чеченцы. Эски, увидев, что его здесь ожидали, не решился принять бой и удалился на соединение с Талгиком. Третьего июня они обложили Тепли-Кичу и открыли по укреплению бомбардирование из двух орудий. Началась артиллерийская, с обеих сторон, канонада; гарнизон ждал терпеливо на валу. Постреляв около получаса, наибы посоветовались между собою и признали, что и тут нападение может быть для них невыгодно. Подумав, подумав, они решили, что лучше отложить все подобные попытки до более удобного времени – и убрались подобру-поздорову. Тем и кончились пока замыслы Шамиля.

После зимней экспедиции у нас оказалось достаточно новых подданных, которых нужно было по возможности пристроить. Для поселения их была назначена равнина, прилегающая к качкалыковскому хребту, на кумыкской плоскости, между Тереком и Аксаем. Таким образом, было положено начало нашему качкалыковскому наибству, и возникли быстро аулы: Ойсунгур – под укреплением Куринским, Кадыр-Юрт и, наконец, самый большой – Истису, по течению горячего источника, вытекавшего из Качкалыка, в четырех верстах от укр. Куринского, по направлению к Умахан-Юрту.

С минуты водворения новых поселенцев в Истису, аул этот и построенное в нем укрепление тотчас приобрели для нас и для окружающих непокорных горцев весьма важное значение, которое не умалялось долгое время; поэтому, необходимо несколько остановиться на новом нашем поселении, замечательном в 1854-м году происходившим тут сильным боем наших войск со скопищами Шамиля.

Местность, на которой мы основали Истису – вполне разбойничья и служившая до сих пор постоянным притоном неприятельских партий, делавших нападения на наши кордоны. Она изрезана по всем направлениям балками, берущими свое начало в лесах качкалыковского хребта, и эти-то балки, будучи чем-то в роде закрытых тоннелей и наиудобнейших проходов между мичиковским непокорным наибством и нашею землею, были главным убежищем для неприятеля. Устроив здесь аул и укрепление, мы лишали наших врагов этого приюта и загораживали им вход к нам. Мало того, под защитою этих балок и наших укреплений, мы предоставляли возможность новым нашим поселенцам, недовольным прежними своими шамильскими правителями, делать нападения на неприятельскую землю, принимать к себе новых выходцев из числа их родичей и других подобных лиц, и вообще – обеспечивать наше спокойствие с этой стороны столько же, сколько и причинять вред непокорным горцам.

Истису был обнесен валом и колючкою. На выдающемся высоком конце его, обращенном к неприятелю, был устроен нами передовой редут, с одним орудием, и впереди его, еще выше, сторожевая башня. Другой редут, также с одним орудием, был сооружен на противоположной стороне аула, нижней. Оба эти форта были заняты одною нашею ротою. Если же случались тревоги или неприятельские нападения, то помощь приходила из укрепления Куринского, и полковник Бакланов никогда не зевал.

Все указанные выше меры, и в особенности занятие нами такого важного стратегического пункта, и притом людьми вполне враждебными Шамилю, потому что обиженными им, весьма естественно, не нравились прежде всего самому имаму, а потом, чуть ли даже не больше, и наибу Эски, который теперь, посредством интриг и обильной дани Шамилю, дошел до апогея своего значения. Этот апогей выразился в том, что Шамиль передал в его руки и наибство Гехи, велев распоряжаться всем внутри и вне, не испрашивая от него никаких предварительных приказаний – разве в крайних и необходимых, но его уже усмотрение, случаях. Это было – carte blanche со стороны Шамиля. Главнее всего, имаму и его наибу желалось наказать вероломных истисуйцев, разорить их гнездо, вновь овладеть этим пунктом – столь необходимым для планов и дальнейших действий нашего неприятеля.