Муслим Мурдалов - Шамиль – имам Чечни и Дагестана. Часть 1

Нужно удивляться этому искусству и бывалости, опытности начальников и солдат!

От Басса до аула Талгика оставалось еще верст двенадцать. Перейдя реку, отряд взял направо, к горам. На протяжении слишком восьми верст дорога пролегала преимущественно по полям, богато засеянным кукурузою и пшеницею, и по разоренным аулам, где нас никто теперь не тревожил.

Наконец, показался лес. Проводники объявили, что до жилья Талгика остается не более трех верст, и что лес постоянно охраняется сторожевыми пикетами, выставляемыми от аулов, в нем и вокруг него расположенных. Тогда барон Меллер приостановил отряд и построил его в боевой порядок: у входа в лес, на поляне, он оставил подполковника Ляшенку с третьим батальоном и двумя ротами четвертого батальона, с тремя сотнями донских казаков, при четырех легких орудиях, приказав ему охранять наш тыл и не допускать неприятеля с этой стороны; из первого и второго батальонов он устроил каре, с двумя ротами в каждом фасе его, построенными в ротные колонны; в заднем фасе находились два горных орудия. Фасами он поручил командовать: передним, состоявшим из первой карабинерной и первой егерской роты – майору Оклобжио; правым, из второй и третьей егерских рот – майору Рознатовскому; левым, из пятой и шестой егерских рот – майору Охлебинину; задним, из второй и четвертой карабинерных рот – капитану Руденке.

Сделав все эти распоряжения, барон Меллер тут только объявил войскам цель набега и расстояние, отделяющее их от Талгика. Среди неописанного удовольствия колонн, громкое «ура» готово было сорваться с губ каждого из солдат, но они помнили и в особенности теперь понимали значение отданного им прежде приказания – и молчали. Барон Меллер долго не распространялся; он велел не увлекаться поживою, не разбегаться по аулу, иметь в виду только одни неприятельские орудия, оружие, склады и главное – щадить женщин и детей.

После всего этого, барон Меллер желал дать здесь отдых войскам, и, при возможности, если бы не был открыт, и дождаться рассвета. Но судьба решила иначе: не затихли в воздухе еще последние слова его, как где-то невдали раздался вестовой неприятельский выстрел. По этому сигналу, выстрелы повторились в разных направлениях, и лес огласился призывными криками. Тайна вскрыта, тревога разнесена, и медлить было нечего. Барон Меллер крикнул: «вперед!» Проводники вступили в лес; за ними кинулся передний фас каре, и, без всякого приказания, пустился беглым шагом. Выстрелы сближались, но на них никто не отвечал и не обращал внимания: были ли у нас раненые, падал ли кто, отставал – остальным не было дела; передний фас все бежал, а за ним бежали и другие. Лес был не густой, удобопроходимый; но на каждых пяти шагах он был загроможден большими срубленными деревьями, из которых повсюду устроены были разного рода баррикады. Эти препятствия, однако, но останавливали солдат: они натыкались на эти деревья, падали, поднимались, перескакивали, перелазили через них, и потом все бежали, бежали без устали.

Так летели они одну версту, две версты и, наконец, доканчивали уже третью.

Каким образом, откуда бралась эта мощь и сила – один Бог знает. Со стороны можно было подумать, что это небольшое каре преследуется целою армиею, наседающею на него, поражающею его; а между тем, совсем наоборот: никто никого не гнал; гнала лишь всех нравственная сила, долг, обязанность, и, под влиянием этих двигателей, все забыли об усталости.

По мере сокращения трехверстного расстояния, пальба становилась все чаще, полнее. Видно было, что неприятель ежеминутно усиливается.

Из боязни потерять ожидаемые трофеи, войска, не обращая внимания на то, что едва переводили дух, прибавили шагу, – тогда как, кажись бы, и прибавлять было нечего. Вдруг, передний фас почти наткнулся на глубокий ров, за которым высился земляной вал. Из-за него затрещали сотни винтовок; огоньки забегали по всем направлениям; аул, как заколдованный, мгновенно восстал перед войсками. Вся его трескотня, огоньки от ружей и все прочее были пустяками в сравнении с тем восторгом, который охватил передовые молодецкие роты. С криком «ура» часть их просто-напросто скатилась в ров, а другая бросилась к единственным в ауле воротам. Не прошло трех минут, как ворота рухнули, и роты очутились на валу и внутри аула. Впереди всех других были: Оклобжио, прапорщик Николаев и капитан Мансурадзе – командир первой карабинерной роты. За ними неслось каре переднего фаса. Согласно предварительному распоряжению, два каре боковых фасов должны были заняться уничтожением аула, а последнее каре заднего фаса – должно было прикрывать все эти действия, оставаясь в тылу, наготове, и приняв на себя неприятеля при отступлении его по этому пути.