Андрей Исэров - США и борьба Латинской Америки за независимость, 1815—1830

Отношения с Боливаром у Дюкудре-Гольштейна не сложились, так что он покинул армию, жил с молодой женой и детьми на Гаити и Кюрасао, зарабатывая частными уроками. По его словам, в конце 1821 г. на Кюрасао его посетили несколько гостей с Пуэрто-Рико, которые настойчиво уговаривали его возглавить освободительную экспедицию; после колебаний отставной военный согласился [915].

Вербовать войска для рискованной операции было решено в Нью-Йорке и Филадельфии. Весной 1822 г. Дюкудре-Гольштейн прибыл в Нью-Йорк с принадлежавшего Дании карибского острова Санкт-Томас и быстро нашел там «предприимчивых людей», готовых помочь [916]. Одним из таких авантюристов был уже знакомый нам Бэптис Ирвайн. Свое участие в авантюре Ирвайн объяснял самым невинным образом: он писал книгу о Южной Америке, но материалов не хватало, а в середине июля Дюкудре-Гольштейн в Филадельфии обещал ему некие ценные рукописные и опубликованные источники после четырех месяцев службы [917].

Всего Дюкудре-Гольштейну удалось завербовать сорок «офицеров», а в общей сложности с ним оказалось до семидесяти человек. К шведскому острову Сен-Бартельми экспедиция из двух кораблей – один был снаряжен в Нью-Йорке, другой в Филадельфии – незаконно шла под флагом США [918]. Затем экспедиция собиралась направиться в Ла-Гуайру (возможно, совершить какие-то торговые операции), потом вернуться на датский Санкт-Томас, чтобы оттуда начать освободительную миссию. Но случай помешал исполнению замысла: по пути в Ла-Гуайру корабли попали в шторм и 16 сентября 1822 г. пристали у голландского Кюрасао, почему-то под голландским же флагом. 22 сентября они были арестованы по обвинению в пиратстве. На борту были обнаружены листовки с декларацией независимости острова, разные прокламации за подписью «Верховного правителя» барона Гольштейна и «государственного секретаря» Ирвайна [919]. Судя по обнаруженным документам, заговорщики обещали ввести расовое равенство, что сильно встревожило гаванских рабовладельцев. Подпольная организация на Пуэрто-Рико была раскрыта, ее вождь мулат Педро Дюбуа расстрелян [920].

В ответ на попытки капитана североамериканского судна вызволить Ирвайна как гражданина США, губернатор Кюрасао ответил, что на основании обнаруженных прокламаций Ирвайн таковым считаться не может. Наученные провалом снаряженных в США освободительных экспедиций Миранды, Мины, Карреры, газеты США на сей раз сразу резко осудили авантюру, назвав ее организатора «обманщиком», совращающим неопытных молодых людей [921].

Хотя Ирвайн обвинял колониальную администрацию Кюрасао в плохом отношении к узникам, власти, видимо, разрешали им встречи с соотечественниками. По крайней мере, журналисту удалось переслать в США письмо в Конгресс, где он просил о помощи, обосновывал правомерность освободительной экспедиции ссылками на Ваттеля и обвинял Дюкудре-Гольштейна в слабости и неспособности возглавить благородное дело [922].

Сам Дюкудре-Гольштейн писал Монро, напоминая о своей дружбе с Лафайетом. Ирвайн обращался с мольбами о помощи к Клею, который пересылал эти письма президенту [923]. По сообщению газет, он даже пытался устроить свой побег, заручившись поддержкой самого генерального прокурора острова [924]. У узников были причины опасаться за свою судьбу – их приговорили к 30-летней каторге на соляных шахтах. Впрочем, усилия властей по вызволению неудачников не понадобились: в феврале 1824 г. король Нидерландов помиловал осужденных под условием высылки с острова, и после почти полутора лет заключения они смогли вернуться домой.

Сразу после освобождения Ирвайн почему-то направился в Ла-Гуайру [925], где составил памфлет с обвинениями против голландских властей, который был издан в Балтиморе. На этом его следы теряются. Дюкудре-Голыптейн, по всей видимости, прямо направился в США, где его ждали спокойная старость, написание воспоминаний о Лафайете и Боливаре, преподавание в захолустном колледже в Женеве, штат Нью-Йорк, и Женской академии Олбани. В ноябре 1824 г. дело Дюкудре-Гольштейна обсуждалось на заседании кабинета: все выступили за уголовное преследование неудачливого освободителя, кроме Адамса, считавшего, что тот уже понес достаточное наказание. Окружному прокурору все же было указано завести дело, но реальных последствий это решение не имело [926].

«Освободительная» авантюра привлекла к себе внимание самых высоких властей. Ею был весьма озабочен посланник Англии в Вашингтоне Стрэтфорд Каннинг, явно боявшийся, что экспедиции тайно помогало правительство США с целью овладеть островом [927]. Разъяснений по поводу произошедшего требовало и правительство Испании [928].