Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Отправляясь мыть ребенка в баню, матери и сейчас еще стараются сразу взять с собой все, что им там потребуется. Если возникает надобность вернуться в дом за забытым мылом или мочалкой, ребенка тоже забирают с собой либо ставят у входной двери в мыльное отделение бани топор лезвием вверх. Многие верят, что если этого не сделать, «подмена» случится неизбежно. Утверждают, что оставленное без магических предосторожностей дитя мать находит лежащим на полу, заходящимся в крике. С этого момента мать якобы обнаруживает пугающие изменения. Бывший прежде нормальным ребенок начинает изводить всех домашних истошными постоянными воплями, поглощает неимоверное количество пищи, оставаясь при этом всегда голодным. В фас лицо его не меняется, но в профиль он смотрится, словно нечистый дух: голова большая, нос крючком, губы вытянуты вперед, уши заострены. Рост тела «обмененыша» прекращается, а руки и ноги удлиняются и искривляются. Научиться ходить «обмененышу» не суждено. Говорят, что такой ребенок, как правило, не живет дольше трех лет и умирает, хотя иногда он может жить и дольше [10]. Водлозеры считают, что проверить, с человеком или с «обмененышем» имеешь дело, можно двумя способами: рассмотрев внимательно младенца в фас и профиль (см. выше) или прибегнув к магии. Для этого в зыбку на место ребенка кладут голик-оберег и трижды над ним читают «Отче наш». При этом кто-нибудь из не занятых чтением молитвы людей внимательно следит за голиком. Верят, что при наличии «обмены» голик непременно пошевелится.

Считается, что иногда «обмененыша» можно вернуть к нечистым духам, а человеческое дитя – к родителям. Надо лишь правильно совершить обряд « размены ». Среди российских этнографов высказывается мнение, что обряд «обмена» – это не что иное, как возвращение больному ребенку здоровья (Новичкова, 2001, с. 200). У водлозеров на этот счет свое мнение, проистекающее из специфики обрядов, производимых ими для свершения «размена». Один из них состоит в том, что «обмененыша» трижды прикладывают ко всем порогам дома и бани, каждый раз произнося заклинания с просьбой вернуть дитя людям и «свое взять обратно к себе» (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 172). Для исполнения второго обряда входные двери в баню и дом перевешиваются на изнаночную сторону (Там же, д. 490, л. 56; ФА ИЯЛИ, № 3297/25). Считается, что после этого все домашние духи оказываются на улице, им негде становится жить. С наступлением темноты они якобы ходят под окнами и плачутся, просятся обратно в дом. Тогда приглашается знахарка, которая и заключает с ними договор: «обмененыша» возвращают обратно, человеческое дитя отдают матери, а двери снова вешают на баню и жилище, как положено.

В старину, утверждают водлозеры, способы эти действовали, но ныне они не всегда эффективны. Вывод этот делается на опыте последнего десятилетия XX в. В Куганаволоке и в наши дни живет девочка, которая была хорошенькой и здоровой до пяти лет, но стала выглядеть, словно «обмененыш», после того как мать оставила ее ненадолго одну в бане (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 404, л. 180–181). Местные знахарки пытались помочь матери, но безуспешно. Девочка разучилась ходить (только сидит в перевернутой вверх ножками табуретке), но со временем выучилась читать и писать. Учителя приходят к ней на дом, а сдавать экзамены ее возят в Пудож. Медики утверждают, что ребенка разбил церебральный паралич, большинство же водлозеров придерживаются традиционного мнения.

В другой куганаволокской семье родители очень долго считали «обмененышем» своего старшего сына (АНПВ, № 2/58, л. 15; НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 22; АНПВ, № 2/56, л. 23). Однажды родительница даже попыталась его прикончить, нанеся рану в спину ножом. Отец за сына не заступился, но младший брат вызвал медиков, и жизнь мальчика была спасена. Не приходится сомневаться, что отчаянный поступок матери был вызван длительным внутриличностным конфликтом. Каждый день видеть своего ребенка и сомневаться, человек ли он, вынести дано не каждому. Автор лично знаком с этим мальчиком, ныне уже юношей. Внешне на «обмененыша» он мало похож – нормальный человек, быть может, лишь слегка большеголовый. Правда, в детском экологическом лагере «Калипсо» в 1996–1997 гг. он действительно в обед за раз съедал по семь взрослых порций риса или макарон, а передохнув, мог съесть еще две-три порции. Однако в 2000 г., работая в качестве подсобного рабочего на кордоне «Новгуда», юноша питался как все люди, вполне насыщаясь одной порцией пищи взрослого мужчины. Убедились ли наконец родители, что их сын – обычный, а не «подмененный» домовыми духами, человек, автору не известно.