Евгений Небольсин - О вере славян. Научное эссе

Казалось бы, антропоморфность выражения Истины не может быть научной, но вот парадокс оказывается оная научная. Во-первых, если говорить о науке, то с тех пор ничего не изменилось, ибо учёный, сделавший открытие, на самом-то деле, не хочет себе признаться в том, что увидел собственное отражение в изучаемом материале. Только увидев свой лик (оттенок всей полноты Божественной природы), он кричит от радости, что узнал самого себя – сделал открытие в науке. Но узнать себя в изучаемом явлении – это тоже антропоморфизм, только на другом понятийном языке. Увидеть идущего к тебе самого любимого – это высшая радость. Такова природа источника всех форм счастья и радости и вот учёный как раз радуется, увидев силуэты любви – Творца.

То, как возникла речь, точно также в обиходе появляется письменность. Ведь следует помнить о том, что в те времена тяготы жизни понуждали человека ко многому и потому для выживания востребована вся полнота функционала природы человека и его мозга. Много опасностей, от мелочей зависела жизнь целого сообщество, много неизвестного. Неизвестность – первый звонок грядущей погибели и потому человеку нужно видеть всю Вселенную через себя. А именно через того, кем был он в самые первые времена, когда вся Вселенная умещалась в нём самом. Человек должен постоянно себя поддерживать в таком состоянии, свойственном самому первому человеку – видеть в поле зрения всё происходящее. (Хорошо сей момент понимают боксёры: видеть противника – это означает знать на перёд, он предсказуем.) То есть он должен быть постоянно на вершине, чтобы весь мир был в нём. Для нас, современных, это неизвестность, а для того древнего слово «неизвестность» даже не существует. Ибо, заметьте, что у этого понятия даже нет имени, ибо сложено из двух слов, первое из которых «не» отрицает естественное положение вещей. Это говорит о том, что им никогда не пользовались, а следовательно его и не было. Это важно замечать и оговаривать для ясности выражения мысли. Он, как и в самые первые времена, держал в себе мир и перед собой. Нужны ли для этого знания арифметики? Нужны, если с помощью них он может понятно говорить Истину, о себе самом – говорить то, что он видел перед собой (но никак нельзя видеть мир через математику). Так слово имело совсем иное значение – сакральное.

Так как Бог – это счастье и радость Царства Небесного, то неизбежно, обладание речью принесёт много побочного, сопутствующего, кое поможет человеку быть счастливее. Можно, конечно же, сказать о том, что это движет выгодой и удобством, но такое высказывание будет некорректным, ибо выгода и удобство – это только сопутствующая побочность и очень отдалённый оттенок Царства Небесного. К примеру, речь помогла быть результативным на охоте, в каких-то иных реалиях человеческой деятельности. Успех – это тоже оттенок Царства Небесного.

Со временем постепенно каждое ноу-хау затирается и теряется это трепетное отношение к изобретённому инструменту. Ибо те, кто что-то терял, теперь с облегчением вздыхают, когда застрахованы от этого. А те, кто не теряет, тем и не понять священной роли инструмента, благодаря коей он оказался нужен и появился в обиходе людей. К примеру, изобретение бумаги дало возможность качественно излагать священные тексты. Бумага в те времена была очень дорогой и ведь людям в голову пришло на бумагу наносить именно их в первую очередь. Зато ныне бумагой пользуются даже в туалете. С помощью данного ноу-хау утверждается связь между личностями не только в одном времени проживания, но и оказываются едиными люди разных поколений. Связь сия возникает не на ровном месте, а мотивирована своим первообразом, подобием коего свойственно быть всему, ибо в Нём едины прошлое и будущее. Совершенствующаяся связь так и остаётся производной своей первообразной, коим было мироздание изначально. Иными словами, всё и все мы едины через Начало начал и единство в земных реалиях постоянно облегчается (не усиливается) разного рода нововведениями, а теперь это всеобщее единство эволюционно начинает выражаться иначе вот таким вот способом в том же числе, а потому изначальный смысл каждого слова был только исповедью этой первозданной связи общающихся личностей (теперь мы называем это любовью). Вот эти странности речевого языка и есть археологические артефакты, с коими есть смысл хорошо поработать, чтобы понять всю глубину мысли древних мудрецов человечества. Тут очень много надо говорить, но не будем утруждать ленивого читателя (я и сам такой же), а перейдём к делу.