Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

В числе 14 статей первого манифеста, сохранившегося в хронике Э. Виндека [768] Е. Windeckes , Denkwiirdigkeiten… , и 20 статей второго некоторые представляют особый интерес в интересующем нас аспекте темы. Авторы второго манифеста подробно останавливаются, например, на вопросе о монастырях. Отвечая на обвинения по поводу разрушения монастырей, они полностью оправдывают свои действия и заключают: «А если их (монахов) выгоняем и разрушаем монастыри, (то) этим уничтожаем не богослужение, а гнезда дьявола и школы ереси» [769] «Ktoz jsu…», стр. 218. . Табориты аргументируют такую практику ссылкой на раннюю христианскую церковь. «Ибо господь Христос наш не основал ни одного монашеского ордена и ни одному не дал имущества» [770] Указ. соч., стр. 219. . Эти соображения таборитов аналогичны мыслям и призывам Яна Гуса и его предшественников. Само по себе требование ликвидации монастырей не выходит за рамки идеологии бюргерской оппозиции. Напомним, однако, что в ходе гуситских войн лидеры бюргерской оппозиции все более и более отходили вправо. Уже Вавржинец в своей хронике, а несколько позднее более умеренный Ян Пршибрам в трактате о таборских священниках решительно протестуют против таборитской практики закрытия и разрушения монастырей и роспуска монахов. Только много позднее бюргерская оппозиция в Европе, преобразовавшаяся в буржуазию, найдет в себе силы для положительного решения вопроса о ликвидации монастырей и монашества. Бюргерская оппозиция на рассматриваемом этапе еще нуждалась в идейной и политической поддержке церкви, и когда народные массы попытались лишить церковь ее социального и политического господства, бюргерская оппозиция не нашла в себе сил для последовательного решения проблемы в духе учения Гуса. И в данном случае роль последовательных и решительных проводников идей Гуса выпала на долю широких слоев народа.

Весьма интересны высказывания таборитов по поводу национальных прав народов в связи с запретом католической церкви переводить Библию на национальные языки. Они считают это запрещение совершенно неверным. «Почему бы не могло быть святое Писание на немецком, итальянском, чешском и венгерском (языках)» [771] Там же, стр. 233. . Это высказывание в защиту национального языка и культуры чрезвычайно знаменательно. Оно перекликается с целым рядом подобных суждений Яна Гуса. Бюргерская оппозиция, поглощенная своими корыстными интересами, уже не ставила теперь, остро и этого вопроса.

Среди конкретных требований таборитского манифеста 1431 г. нельзя не указать на отрицание таборитами церковной десятины. Священники требуют с верующих десятины «и в этом неправы и не могут доказать этого Новым заветом, чтобы Христос приказал нам давать десятину. Господь и его ученики никого к этому не принуждали и сами десятины не брали» [772] Там же, стр. 230. . Идея создания дешевой церкви, свойственная бюргерской оппозиции, здесь выражена с большой полнотой. Чрезвычайно характерно для таборитов также и использование Библии как основания для защиты явно антицерковного требования, направленного против исключительных привилегий крупных церковных феодалов. Как показывают созданные несколько позднее (в 1436 г.) пражские компактаты, гуситская умеренная оппозиция отказалась уже от последовательной борьбы за максимально дешевую церковь. Понятно поэтому, почему идеологи пражских гуситов отказались подписать таборитский манифест 1431 г.

Табориты не ограничивались и в данном случае только критикой церковного феодализма, но выдвинули конкретные предложения с целью ликвидации основных пороков церкви. Они вновь изложили в манифестах четыре пражские статьи.

Характерно, что в манифесте 1431 г. требование отнять у церкви собственность и светскую власть выдвинуто уже на первое место [773] J. Pekar …, Указ. статья в «ССН», 1928, стр. 372. . Указывалось, что «…является пристойным и справедливым, чтобы светские владения и светская власть были взяты у всего духовенства Христова от наивысшего до наименьшего… по праву божескому, и людскому» «и с согласия светских панов и мирян» [774] «Ktoz jsu…», с. 236–237. . В пражских компактатах гуситское дворянство и бюргерство уже отказались от этого тезиса и по существу признали право церкви на собственность и на участие в светской власти. Формулировка третьей статьи манифеста — о наказании за смертные грехи — была весьма умеренна и выдержана в духе бюргерской оппозиции. Отпало уже положение о том, что сами верующие могут наказывать за те или иные смертные грехи лиц, виновных в этом. Наказывать могут лишь те лица, которым надлежит это делать, причем законным путем, т. е. согласно существующим юридическим феодальным нормам [775] Там же, стр. 237. . В пражских компактатах это требование было изложено примерно так же.