Артур Озолин - Из истории гуситского революционного движения

12 таборитских статей были действительно пронизаны стремлением жить по-новому, совсем по-другому, чем это было прежде. Однако в отличие от хилиастических источников, здесь нет прямо высказанной идеи судного дня, как времени расправы над «грешными». Думается, что это отсутствие прямых хилиастических призывов связано не только с тактической линией таборитских вожаков, их желанием удержать союз с Прагой, но и тем, что в других общинах таборитского лагеря хилиастические идеи были не так ярко и сильно выражены, как в самом Таборе.

То обстоятельство, что вопрос о ликвидации старого феодального права встречается нам как в хилиастических, так и в нехилиастических источниках, говорит, на наш взгляд, о том, что это требование было общим для разных направлений таборитства. По-видимому, оно сохранилось и в последующие годы гуситского движения. Мало того. Отрицание широко распространенного немецкого права было в интересах не только таборитов, но и бюргерства городов, конкурировавшего с немецким патрициатом в Чехии. Оно отражало прогрессивную тенденцию к расширению путей для национального развития страны и было направлено против немецкого засилья. Статья об уничтожении «языческого и немецкого» права подтверждает тот факт, что ряд критических замечаний и требований гуситов носил общегуситский характер, касался как бюргерской, так и радикальной оппозиции, хотя, разумеется, в разной степени. Рассмотренная нами статья является не только национально-освободительной по своему характеру, но в первую очередь антифеодальной. Новое, божественное право противопоставлялось не только немецкому, но и всякому феодальному праву, существовавшему в то время. Наряду с требованием ввести нормы нового права в противовес старому, феодальному, был поставлен вопрос о том, что должны быть ликвидированы поборы духовенства с населения. Таким образом, под знаком борьбы за божественное право развертывалось движение, направленное против засилья немецкого патрициата, церковных и светских феодалов, против феодального угнетения вообще. Совершенно очевидно, что под новым, «божественным» правом разумелась демократизация общественного строя страны в целом.

Для характеристики, нехилиастического крыла таборитского лагеря много ценного дает нам анализ взглядов и деятельности Яна Желивского. К великому нашему сожалению, сохранилась лишь незначительная часть его проповедей, опубликованных несколько лет назад в Чехословацкой республике на латинском и чешском языках [635] Jan Zelivský , Dochovaná kázáni z r. 1419, dil I, cd. Molnar A., Praha, 1954. Výzva Jana Zelivského, Výbor z kázáni, t Praha, 1954. Нами использовано издание на чешском языке. . Деятельность Яна Желивского и его единомышленников и соратников в Праге говорит о том, что там на всем протяжении первого периода гуситских войн сохранилось сильное таборитское крыло. Было бы неверно представлять себе таборитский лагерь как объединение только тех, кто ушел из сел и городов в Табор и другие центры таборитского союза. К числу таборитов относились и многие из тех крестьян и плебеев, которые оставались в своих городах и селах и там боролись за осуществление таборитских идеалов. Так было, по-видимому. и с Яном Желивским. С его именем связана и напряженная внутренняя борьба в столице между умеренными и радикальными гуситами и борьба против феодально-католического лагеря во всей стране.

Биографические данные о Желивском в предгуситское время почти отсутствуют [636] См. о нем: Nejedly , Dejiny husitského, zpevy, kniha 5. Strany prazské, Sebrané spisy…, svazek 44, Praha, 1955. F. Graus Chudina mestská… B. Austecká Jan Zelivský jako politik, Praha, 1925. . Известно лишь, что он происходил, вероятно, из Гумпольца, стал монахом премонстрантского монастыря в Желиве, оттуда был послан в качестве священника в Йиржицы. В эти годы он успел, по-видимому, хорошо узнать жизнь монахов, увидел антагонизм между ними и окрестным крестьянством. В округе Гумпольца гуситское движение нашло вообще мощный отклик. Желивский пришел в столицу с — уже сложившимися убеждениями. События в Праге способствовали окончательному оформлению его взглядов. В Новой Праге Желивский был проповедником в церкви св. Штепана на Рыбничке. В начале 1419 г. он был отстранен от должности как сторонник приращения под двумя видами, но уже в феврале выступает о проповедями в храме Матери божьей. Будучи безусловным стог ройником «учения Гуса, он защищал его взгляды, одно время дружил с Якоубеком из Стржибра.

Даже те крайне отрывочные сведения, которые сохранились о рем, говорят об антифеодальных взглядах Яна Желивского. В первую очередь он подвергает критике католическую церковь. Как и все другие выдающиеся сторонники реформации церкви, Желивский отрицает ее право на владение светскими богатствами. В ряде проповедей современная ему католическая церковь противопоставляется церкви первоначальной и утверждается, что тогда церковь не соблазнялась светскими владениями [637] Výzva Jana Zelivského, Výbor z kázáni, c. 68. . Если бы теперешний богатый священник имел высокое сердце, то он был бы беден, как Христос, говорил Желивский [638] Tам же. . Резкой критике подвергаются и разбогатевшие паны [639] Там же, стр. 69. . В проповеди от 9 июля 1419 г. Желивский прямо заявлял, что «…священники… ничем не должны владеть в свете, ибо господин (т. е. господь — А. О .) сам есть их наследство» [640] Там же, стр. 102. . Богатству мирскому, являющемуся, по мнению проповедника, источником зла, противопоставляется богатство духовное. Именно за это, т. е. за духовное богатство, верующие люди служат господу, «но не за земное богатство. Те, кто думают о земном богатстве и множат и складывают его, как скот, будут в пекле» [641] Там же, стр. 129. . Это противопоставление распространяется, отметим попутно, и на светских феодалов. Главное — духовное, а не мирское богатство.