Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Наряду с высокой скоростью появления и сложностью этих новых гибридов разница между ними и источником, кажется, обуславливается только разрывом между аналоговым и цифровым форматами. Превращение звука в цифровой код позволяет неразрывно связывать несовместимое, аккуратно заделывая неровные швы. (Именно поэтому так много современной музыки звучит неестественно гладко и органично.) Комбинация цифровых технологий и возможностей интернета позволяет артистам собирать источники влияния и исходный материал не только из отдалённых уголков пространства, но и времени. В результате совсем не обязательно получается ретро (в смысле очевидной ссылки на конкретный период времени или конкретного исполнителя), но и не нечто новое, в старомодном модернистском смысле этого слова. Лучшие работы, созданные в этих новых условиях, — «Diplomat’s Son», «Before Today», «А Sufi and a Killer» — обладают тем же качеством, которое Уильям Гибсон усмотрел в современной моде, — «фундаментальным вневременьем». Но всё ещё терзают сомнения: что, если эта «фундаментальность» — ничто?

ЗАВТРА

Во время работы над этой книгой я подошёл к анализу состояния, которое другие называют «вневременьем» или «постпро-дакшном», со своей не до конца сформировавшейся концепцией. Моё имя всему этому — гиперзастой. Этот термин пришёл мне в голову после знакомства с многочисленными перехваленными пластинками новых артистов, которые вогнали меня в состояние глубокого разочарования. В этой музыке было много интеллекта, но абсолютно отсутствовало ощущение чего-то нового, ничто в ней не могло утолить острую жажду «услышать то, что никогда ещё не слышал». Гиперзастой применим не только к творчеству отдельных артистов, но и к целым сегментам музыки. Он описывает ситуацию, в которую попали мощнейшие музыкальные умы, ёрзая взад и вперёд по шахматной доске влияний и источников, неистово стремясь найти выход из этого лабиринта. Брюс Стерлинг сравнивает это тревожное ощущение эстетического беспорядка с игрой, в которой участники постоянно стремятся перейти на новый уровень, а фраза «Это что-то совсем на другом уровне» — клише в мышлении музыкальных фанатов.

В аналоговую эпоху каждый день вашей жизни длился намного медленней (вы должны были ждать новостей и новых пластинок), но культура в целом двигалась вперёд. В наш цифровой век жизнь протекает в гиперускоренном режиме и состоит из мгновений (интернет-скачивания, сайты постоянно обновляются, текст нетерпеливо мельтешит на экране монитора), но на макрокультурном уровне ощущается статичность и заторможенность. Мы наблюдаем парадоксальное сочетание бешеной скорости и отсутствия движения. «Энтропия» — это не совсем правильное слово для описания современной музыкальной сцены. То, с чем мы сейчас имеем дело, это не постоянно уменьшающиеся круги, но постоянно ускоряющиеся круги. В хороший день это не кажется таким уж печальным приговором. Но чаще всего центробежный поток микрожанров напоминает о «лихорадочной стерильности», которая для Николя Буррио наиболее полно характеризует современную культуру. Эта лихорадочность является отличительной маркой цифровой культуры: стремительное движение в пределах сети накопленных знаний как противовес стремлению вырваться за пределы и погрузить всю систему в неизвестность.

ШОК ОТ ПРОШЛОГО

В истории поп-музыки за каждым продуктивным десятилетием, будь то шестидесятые или девяностые, наступали десять лет бега по замкнутому кругу (семидесятые и нулевые соответственно). В период этих бесцельных фаз развития культуры легко убедить себя в том, что оригинальность — сильно переоценённый феномен, что художники всегда вторичны, что «нет ничего нового под солнцем». И возможно, именно это становится поводом для восстания, для попыток доказать, что популярная культура не всегда повторяла саму себя и в не таком уж далёком прошлом она производила, неоднократно производила нечто «новое под солнцем».

Я помню времена лихорадки по будущему. Вот только несколько её примеров из моей собственной памяти: «I Feel Love», «Computer World», «More Bounce to the Ounce», «Ashes to Ashes», «Remain in Light», «Love Action», «Ghosts», «Into Battle with the Art of Noise», «Flip Hop Be Bop», «Needle to the Groove», «This Brutal House», «Acid Trax», «Energy Flash», «Terminator»,

«We Have Arrived», «Renegade Snares», «Who Am I (Sim Simma)», «Are You That Somebody?», «Frontline».

ЗАВТРА

Лихорадка по будущему отличается от тех ощущений, которые возникают, когда слышишь нечто просто оригинальное (уникальная харизма, индивидуальный стиль работы со своим голосом или со словами — Моррисси, Бьорк, Jay Z, Dizzee Rascal). Это ощущение поразительное, но безличностное; оно про новые формы, но не новые лица; оно намного чище и бьёт сильнее. Это тот самый пугающий пик эйфории, который возникает во время чтения лучших научно-фантастических романов: головокружение от безграничности.