Саймон Рейнольдс - Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Вот тут диджеи (и связанные с ними концепции ремиксов и выступлений как путешествий), провозглашённые Буррио опорной моделью, а другими критиками названные новым рассветом постмодернизма, проваливают свою миссию. В нулевые культурный авторитет диджеев ослаб: супердиджеи ушли в прошлое, гитары стали выдвигаться на передний план после пребывания в забвении на протяжении девяностых. Но что ещё хуже, диджеи потеряли свою культуртрегерскую силу. К концу десятилетия стала очевидной разница между продюсерами и диджеями,

благодаря своей производности и бесконечной задолженности перед прошлым. Дисбаланс западной экономики в сторону спекулятивных финансов и рынка недвижимости означает, что львиная доля нашего богатства — это метаденьги. Не «хлопковые» деньги, и нс «стальные» деньги, а «денежные» деньги. Аналогичным образом, переизбыточная гиперссылочная музыкальная среда и микротренды, стилистические инволюции которых очевидны только ограниченному кругу хипстеров и блогеров, напоминают «комплекс финансовых инструментов», предназначенных для очень ограниченного круга людей с Уолл-стрит или из лондонского Сити.

ШОК ОТ ПРОШЛОГО

Спекуляция привела к спектрализации экономики: к деньгам, которые имеют весьма эфемерное, отдалённое отношение к реальному миру. В своём эссе «Культура и финансовый капитал» Фредерик Джеймсон пишет о «спектрах ценности, которые соперничают друг с другом в бесконечной всемирной фантасмагории». Это вполне подходит к современной музыке, существующей в экосистеме, возникшей с появлением семплирования и интернета (самый яркий пример: МЛ.А. «въезжает» верхом на призраке группы Suicide на Олимп музыкальной индустрии со своим хитом «Born Free», который почти полностью основан на классической песне 1977 года «Ghost Rider»). Культура, как

та разница, которую пыталась завуалировать танцевальная культура (из-за того, что многие диджеи также создавали собственную музыку, опираясь на свой опыт работы и на понимание того, что нужно толпе на танцполе, что позволяло им создавать крайне функциональные композиции). Но два этих рода деятельности различаются принципиально даже тогда, когда один человек занимается и тем и другим. Необходимы разные навыки: ты можешь быть великим диджеем, не имея никакого музыкального таланта, и наоборот, многие музыкальные продюсеры просто беспомощны перед микшерным пультом в клубе. Диджейство в контексте концепции Буррио — это абсолютная форма постпродакшна. Выбор, определение последовательности, конструирование, редактирование - всё это методы работы с уже готовым материалом. Продюсеры, в свою очередь, создают исходный материал для работы диджея. В хип-хоп-культуре это различие становится намного очевидней и не в пользу диджеев. Уже долгое время рэп пишут люди, которые никогда не были диджеями. Диджей в традиционном понимании появляется на выступлениях как рудимент музыкального прошлого, украшая готовые записи скретчем, что, по большей части, уже совершенно необязательно.

надстройка к экономической базе, отражает нематериальность нашего существования. Несколько лет назад эта невещественность экономики уже проявила себя самым ужасным образом. И мы до сих пор ждём, когда лопнет мыльный пузырь «музыки о музыке».

Является ли эта зеркальность между метаденьгами и метамузыкой простым совпадением? Или два этих явления связаны на определённом уровне? Джеймсон, великий теоретик постмодернизма и его взаимоотношений с капитализмом, сказал бы — да. Он утверждает, что поздний капитализм частично определяется последствиями, которые оказали информационные технологии на восприятие пространства и времени, позволив молниеносно переводить целые состояния из одной части земного шара в другую. И хотя в его книге 1991 года «Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма» есть множество отсылок к «режиму ностальгии» и разным проявлениям ретро (само слово он не использует), Джеймсон ни в этой книге, ни в последующих не заостряет внимание на механике, которая обуславливает связь между доминирующими в экономике финансовыми спекуляциями и культурой, которая формируется на основе переработки старых идей.

Мода — связующее звено между поздним капитализмом и культурой, точка, в которой они тесно переплетены. Популярная музыка постепенно ассимилировала искусственно установленный уровень метаболизма индустрии моды, её стремительную цикличность в смене парадигм. В мире моды будущее не может быть изобретено достаточно быстро, в то время как прошлое — это кладезь забытых и знаменательных продуктов массового спроса. Следуя по стопам капитализма, мода стала первой отраслью популярной культуры, освоившей пространство, заимствуя стилистические идеи, ткани и прочее в традиционных культурах по всему миру. Освоив свои собственные инновации, мода приступила к колонизации времени, активно зачищая своё собственное прошлое.