Борис Пудалов - Русские земли Среднего Поволжья (вторая треть XIII — первая треть XIV в.)

ПСРЛ. Т. X. с. 174–175. Из Никоновской текст известия заимствовал В.Н. Татищев, опустив перечень предков Андрея. См.: Татищев В.Н. История Российская…, т. V, с. 69.

Кучкин В.А. Нижний Новгород и Нижегородское княжество в XIII–XIV вв…, с. 238–239.

См.: Гусева Т.В. Средневековый Городец на Волге и его укрепления // Столичные и периферийные города Руси и России в средние века и раннее новое время (XI–XVIII вв.). Доклады Второй научной конференции (Москва, 7–8 декабря 1999 г.). М., 2001. с. 18: «…Укрепления детинца носят следы разрушения еще в древности… Насыпь вала…значительно повреждена заглубленными в материк жилыми постройками… Получается, что после разрушения укреплений территория была вновь застроена». Такая практика была обычной для монгольских правителей. По наблюдениям Г.А. Федорова-Давыдова, города на подвластной монголам территории не имели стен. Выводы ученого основаны на результатах археологических раскопок в Сарае и Новом Сарае, на Наровчатском городище (Мохши), в Туве, а также в городах Хорезма и на Итяковском городище в Мордовии. Кроме того, Г.А. Федоров-Давыдов ссылался на свидетельство Марко Поло («…Городам не позволено иметь стены и ворота, дабы не могли препятствовать вступлению войск») и замечал: «Столицы оставались открытыми потому, что при сильной центральной власти они не нуждались в другой защите, помимо сильной руки хана, а периферийные поселения и замки лишались фортификации с целью пресечь возможные сепаратистские тенденции». (См.: Федоров-Давыдов Г.А. Общественный строй Золотой Орды…, с. 75, прим.1).

В тексте грамоты, датированной ее издателями 1270 г. (Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.-Л. , 1949. с. 11–13, грамота № 3), есть фрагмент: «А что еси, княже, отъим у Кюрили Хотуниче, далъ еси попу святаго Михаила, а городискымъ попомъ не пошло дани имати на новгородьскомъ погосте, вдаи опять» (там же, с. 13). В.А. Кучкин на основе упоминания «городискых попов» утверждал, что во второй половине XIII в. «на Волге появляются купцы из далекого Новгорода Великого». Это упоминание, наряду с «Новгородом» в титуле владимирского епископа Серапиона, ученый посчитал свидетельством «возросшей экономической роли» Нижнего Новгорода, «превращавшегося в важный транзитный пункт на волжской и окской речных магистралях» (См.: Кучкин В.А. Нижний Новгород и Нижегородское княжество в XIII–XIV вв…, с. 238 и прим.28). О том, что в титуле Серапиона упоминается все-таки Новгород Великий, а не Нижний, см. приведенный выше анализ известия под 6782 г. Точно так же в «городискых попах» следует видеть указание на Городище и, следовательно, Новгород Великий, но никак не на Городецкое княжество и Новгород Нижний. Убедительный комментарий договорной грамоты дал В.Л. Янин, датировавший документ 1268 г.: в цитированном фрагменте новгородцы «настаивают на возвращении Новгороду погоста, незаконно переданного князем городищенским, т. е. княжеским попам». См.: Янин В.Л. Новгородские акты XII–XV вв. Хронологический комментарий. М., 1991. с. 148 (здесь же на с. 150 дано развернутое доказательство того, что «городискые» — это городищенские попы). Разумеется, не имеет никакого отношения к Городецкому княжеству и названная в данном документе новгородская волость — «Городец Палиць» (Грамоты Великого Новгорода и Пскова…, с. 12).

Грамоты Великого Новгорода и Пскова…, с. 22–24 (№ 11 — «Договорная грамота тверского великого князя Михаила Ярославича с Новгородом о мире», 1316 г, февраля позднее 10) и с. 24–26 (№ 13 — «Договорная грамота московского великого князя Юрия Даниловича и Новгорода с тверским великим князем Михаилом Ярославичем о мире», 1318–1319 гг., зимою). Первый из документов содержит упоминание: «А исплатить Новъгородъ то серебро двѣнадчат[ь] тысячи, то великому князю грамота изрѣзати, что докончали на Городкѣ на Волзѣ, и другая грамота новоторзьская, что в Торжьку доконьча[ли]». Схожее упоминание есть и во втором документе: «А что грамота на Городцѣ псана, и что в Торжьку псана при Таитемери и влад[ыч]ня серебреная, а тѣ грамотѣ Михаило князь порѣзалъ». Этот документ В.Л. Янин датирует концом зимы — весной 1318 г. ( Янин В.Л. Новгородские акты XII–XV вв…, с. 161), а В.А. Кучкин, реконструировавший утраченные фрагменты текста, — второй декадой-серединой февраля 1318 г. ( Кучкин В.А. Почти «пропавшая» грамота // Florilegium. К 60-летию Б.Н. Флори. М., 2000. с. 136–178). О том, что соглашение, закрепленное грамотой «на Городце», заключено в пределах Тверского княжества и, следовательно, в тверском Городке, свидетельствует летописное упоминание о дипломатической миссии новгородского архиепископа Давида: «Иде владыка Давид во Тферь [выделено нами. — Б.П .] и доконча мир на полуторых тысящах гривен серебра, и посла князь наместники свои в Новъгород». См.: ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. с. 255; Т. XXV. с. 159–160. См. также: Янин В.Л. Новгородские акты XII–XV вв…, с. 157.