Игорь Волгин - Ничей современник. Четыре круга Достоевского

Не сохранилось, кстати, ни одного из писем Исаева к отчиму, написанных ранее августа 1866, т. е. фактически до момента знакомства Достоевского с Анной Григорьевной, – писем, которые должны были отложиться в архиве адресата. Очевидно, их постигла та же участь, что и послания Марьи Дмитриевны, – как документы маргинальные, имеющие отношение лишь к первой семье.

После смерти Достоевского материальную помощь Исаевым оказывал дядя жены Павла Александровича, контр-адмирал российского флота, служивший в Кронштадте (сама Надежда Михайловна происходила из семьи военного моряка). Что же касается Анны Григорьевны, она, если верить Л. П. Доновой, «играла очень неблаговидную роль в жизни всего семейства Исаевых». Далеко не бедствующая вдова автора «Карамазовых» «ни копейки не дала очень нуждающемуся семейству Павла Александровича». (Упоминание в духовном завещании его детей, если подобное упоминание и имело место, не слишком облагодетельствовало Исаевых – хотя бы потому, что такое завещание никогда не было исполнено.) Более того, вдова «старалась распространять всякие порочащие их слухи». И, продолжает Л. П. Донова, «даже детям своим внушила ненависть ко всему семейству Исаевых…» (Справедливость этого утверждения мы наблюдаем на примере Любови Фёдоровны.) При этом Исаевы оставались если не в родственных, то в довольно тёплых отношениях с потомками М. М. Достоевского (вспомним, что сам Павел Александрович некоторое время жил у Эмилии Фёдоровны, а Л. П. Донова спустя век, в 1969 г., похоронила в Риге забытую всеми правнучку Михаила Михайловича М. В. Зеленёву).

Сама Людмила Павловна, врач, участник войны, умерла в 1987 г. Сообщаемые ею сведения уточняет и дополняет её сын, ныне здравствующий Анатолий Алексеевич Донов.

П. А. Исаев имел шесть человек детей: дочерей Веру, Марию, Елизавету, Любовь и сыновей Фёдора и Алексея (последний умер в возрасте около десяти лет). Все дети в отличие от отца получили образование и окончили гимназию (Вера Павловна – с золотой медалью). Все дочери были религиозны (в их отце эта черта как будто отсутствует) и «отличались большой серьёзностью». А младшая, Елизавета – ушла в монастырь. (Среди потомков Достоевских такие примеры не наблюдаются.) Старшая, Вера Павловна, тоже, кстати, собиралась в обитель, «но какой-то умный священник отсоветовал». Она вышла замуж, когда ей было за тридцать, – за Е. В. Донова, о котором только известно, что он был незаконнорожденным и «обладал большими способностями». У них было четыре сына – Николай, Сергей, Алексей (муж Л. П. Доновой и отец А. А. Донова) и Иван. Сергей и Иван умерли от туберкулёза – в возрасте 30 и 21 года [1114]; Алексея, тоже страдавшего в детстве этой болезнью, спасла школа-санаторий. В 1941 г. он воевал рядовым, затем был «отозван с фронта как специалист в области аэродинамики в “контору” А. Н. Туполева», позже стал профессором и доктором наук, зав. кафедрой в Ленинградской военно-воздушной академии, «участвовал в запуске космических аппаратов на Луну и Венеру». (Достоевский вряд ли мог предположить, что правнук его первой жены и внук непутёвого пасынка достигнет таких научных высот.) Умер он в чине генерал-майора в 1977 г. в возрасте 66 лет. Его старший брат Николай, по профессии бухгалтер (единственный из детей Веры Павловны, не получивший высшего образования), скончался в 1982 г.

Кроме Веры Павловны, остальные сёстры Исаевы не вышли замуж, хотя, по уверению Л. П. Доновой, «все обладали незаурядной красотой». Все они – Елизавета, Любовь, Мария – умерли от туберкулёза. От этой же болезни в 1900 г. скончался их отец – 53-летний Павел Александрович Исаев.

Если вспомнить, что от чахотки умерла Марья Дмитриевна, можно назвать эту наследственную болезнь бичом всей семьи [1115]. В этой связи имеет смысл остановиться на недуге, который свёл в могилу Достоевского.

Помимо эпилепсии автор «Идиота» страдал эмфиземой лёгких. Он знал свой диагноз и понимал меру опасности. Он подозревал, что вскоре умрёт – если не от припадка падучей (к которой за многие годы притерпелся), то от необратимых изменений в лёгких [1116]. Впрочем, это знание не мешало ему до последних дней оставаться заядлым курильщиком. Он сам набивал папиросы и только в последние полгода частично перешёл на сигары – в рассуждении, что они вызывают не столь сильный кашель [1117]. Он умер в результате разрыва лёгочной артерии – как следствия эмфиземы: этот диагноз, означенный в свидетельстве о смерти («от болезни лёгочного кровотечения») [1118], прочно утвердился в биографической традиции.