Пол Картледж - Спартанцы - Герои, изменившие ход истории. Фермопилы - Битва, изменившая ход истории

От Горго у него был один сын Плистарх, поэтому ему поручили совершить поход вместе со специальной гвардией из 300 спартанцев, которых отобрали для его сопровождения в Фермопилы отчасти из-за того, что у всех них были живые сыновья. Однако, возможно, это была не единственная или даже не основная причина, по которой его, а не соправителя-царя из рода Эврипонтидов выбрали возглавить то, что официально считалось продвижением спартанского отряда в ущелье. Во всяком случае, его последующее поведение в качестве командира полностью оправдывает государственное решение. Подвиги Леонида не подвергаются сомнению. И примечательно, что и его слова им под стать. Особенно его два bons mots (крылатые слова — фр .) свидетельствуют, что в лаконическом черном юморе он мог потягаться с лучшими образцами. Когда Ксеркс призвал его сдать оружие и признать могущество Персии, как говорят, он ответил всего двумя греческими словами ( malôn labe ) «приди и возьми». Своим солдатам в перерыве перед третьим и последним днем сопротивления в ущелье он, как сообщают, сказал что-то вроде «Завтрак ваш будет обильным, ибо уже обедать мы будем в Аиде». Это косвенный намек на то, что в Спарте у спартанцев была только одна обязательная трапеза в день — совместный вечерний прием пищи.

В третий и последний день битвы при Фермопилах был один момент гомерического накала, когда некоторые из немногих оставшихся спартиатов, сражаясь не на жизнь, а на смерть, пытались помешать персам захватить тело Леонида, как если бы они были гомеровскими греками в Трое, сражавшимися за мертвого Патрокла ради того, чтобы Ахилл смог достойно похоронить его. В конце концов, они, конечно, не смогли помешать персам сделать все, что те хотели с телом Леонида, и один упорный греческий рассказ свидетельствует, что персы искалечили его. Эпизод, изложенный Геродотом, еще усиливает эту историю: после греческой победы при Платеях в 479 г. одна горячая греческая голова предложила спартанскому главнокомандующему Павсанию в отместку искалечить тело Мардония. В ответ Павсаний холодно, резко и совершенно замечательно сказал, что это не греческий обычай.

Было ли в действительности искалечено тело Леонида или нет, но его останки или то, что ими считается, перенесли назад в Спарту для перезахоронения сорок лет спустя. А место его смерти вскоре после 480 г. было отмечено скульптурой каменного льва leôn , постоянно напоминающей о Леониде. Обычных спартанцев, погибших во время кампании за границей, хоронили на месте, а на родине отмечали мемориальными досками с выгравированной лаконичной информацией, сообщающей, что такой-то «погиб на войне». Что же касается царей, то возвращение их тел, при необходимости натертых воском или медом для захоронения в Спарте, очевидно, являлось обычной спартанской практикой. Это было невозможно в случае Леонида, и вместо тела для похорон приготовили его поддельное изображение. В качестве компенсации был устроен великолепный вариант исключительного похоронного обряда («более чем то, что приличествовало человеческому существу», по словам Ксенофонта), предусмотренного для всех царей, обряд, который хорошо информированному Геродоту казался скорее варварским, прежде всего скифским, чем типично греческим.

Насколько возможно восстановить события, к участию привлекли всадников, которые сначала проскакали вокруг обширной территории спартанского государства, вызывая плакальщиков из каждой семьи периэков и илотов, как мужчин, так и женщин. В самой Спарте общественные дела были временно прекращены и объявлен десятидневный национальный траур. Общественные долги были аннулированы, некоторые заключенные отпущены на свободу. Сама церемония прошла с большим шумом, вызванным (в виде исключительного разрешения) воплями плакальщиц, а также грохотом и ударами металлической посуды. На какое-то время социальная и политическая структура спартанского полиса оставалась в подвешенном состоянии, пока за « Le roi est mort! » [«Король умер!»] не последовало триумфальное « Vive le roi! » [«Да здравствует король!». Это произошло благодаря отсутствию случавшихся очень часто дебатов по поводу преемственности власти. Перезахоронение Леонида в Спарте около 440 г. пришлось на деликатный период в международных отношениях, когда спартанские взгляды колебались между миротворчеством и воинственностью по отношению к Афинам во время «Мира 445 г.». Возможно, запоздалый похоронный обряд имел целью примирить внутренние спартанские фракции, обратив их внимание на то, что не вызывало споров, а напоминало о днях спартанской славы триумфального сопротивления Персии — роль, которая позже была узурпирована Афинами или передана им.