Збигнев Залуский - Сорок четвертый

Спустя несколько дней, в ночь на 6 июля, с новой посадочной площадки делегация КРН наконец улетела в Москву, чтобы доставить новые данные полковнику Мареку — Мариану Спыхальскому и другим членам делегации КРН, помочь им в их усилиях получить оружие и людей и в переговорах с поляками и советскими людьми о главных для Польши вопросах: о совместных действиях, доверии, столь необходимых Польше, общенациональном единстве и общенациональных силах.

Результатом этих объединенных усилий будут исходящие от Роли директивы отрядам в оккупированной Польше, вытекающие из сообщений, полученных с фронта.

20 июля генерал Александр Завадский телеграфировал генералу Роле:

«Армия приближается к Бугу. Через несколько дней форсирует его. Направление — к Висле между Демблином и Пулавами, где мы будем форсировать Вислу с целью обойти Варшаву. Командование фронта и Военный совет армии считают, что необходимо сосредоточить действия наших партизанских отрядов и отрядов АЛ на железнодорожных линиях, ведущих к Варшаве, при этом было бы целесообразно, чтобы эти отряды при отходе переправлялись через Вислу и в соответствующий момент развернули бы решительные операции за Вислой, особенно между Демблином и Пулавами».

Не пройдет и трех недель, как сформируется Верховное Командование Войска Польского и вступит в переговоры с высшими офицерами АК и «лондонскими» политиками в Польше о необходимости единства во имя Польши и будущего нации, ради ее силы и международного авторитета, ради избавления людей от напрасных физических и моральных страданий.

Если даже удастся подчинить разрозненные до сих пор польские левые силы единой цели, то, к сожалению, сохранится взаимная изолированность двух главных польских течений, выступавших за независимость, и мы будем свидетелями того, как, вопреки логике, параллельные прямые расходятся.

Именно в эти июльские дни, спустя четыре недели после катастрофы под Осухами, история вновь продемонстрирует логику исходных концепций, которые приведут к тому, что одна из польских линий уйдет в пространство, оставляя в стороне возможности единства. Продемонстрирует неизбежные последствия этих исходных концепций. Это еще одно предостережение, обошедшееся, правда, менее дорого, чем там, под Студзеницей, но не менее красноречивое: операция «Вирбельштурм».

18 июля в Парчевских лесах немецкие части, участвовавшие в облаве, вторглись в пущу, где находились рядом группировки 27-й пехотной дивизии АК, советские отряды полковника Банова и большая группировка формирующихся северолюблинских бригад АЛ полковника Гжегожа (Корчиньского). Это был уже буквально канун освобождения. Только что взломана немецкая оборона над Турьей, левый фланг 1-го Белорусского фронта, а за ним и дивизии польской армии приближаются к Бугу. Чтобы как можно дольше сохранить, как было приказано, организационную и политическую «готовность», капитан Остоя, временно исполняющий обязанности командира 27-й пехотной дивизии, предпочитает выйти из леса. При этом он отнюдь не ищет контакта с группировкой АЛ. Полковник Гжегож, который сосредоточил и едва успел вооружить сотни добровольцев, вступивших в АЛ, не был склонен идти на риск прорыва, рассчитывая с боем продержаться на месте хотя бы несколько дней, пока приближающийся фронт не вынудит немцев к отступлению. Здесь, таким образом, совместные действия не были налажены. В ночь на 19 июля группировка АК энергичным и неожиданным маневром вырвалась из котла. В создавшейся ситуации группировка АЛ и советских подразделений оказались слишком слабы, чтобы продержаться в обороне и выиграть необходимое для спасения время. Они тоже пытаются найти выход за счет прорыва вражеского кольца.

Это, можно сказать, меньшее зло, хотя все отдают себе отчет, что вывести крупную колонну из лесных лагерей на многокилометровое чистое поле, на ночной бой и ночной марш почти невозможно. Ведь среди этой массы людей кроме тысячи бойцов, лишь часть которых составляют старые партизаны, а большинство — необстрелянные, не привыкшие к лесу, к ночной темноте добровольцы, находятся также десятки гражданских деятелей и активистов, собранных ранее в лес, десятки повозок с крестьянским скарбом и сотни обыкновенных жителей окрестных деревень, которые спрятались здесь и теперь пойдут вместе с партизанами.

Однако риск остаться в одиночестве слишком велик.

19 июля полковник Гжегож принял решение прорываться — выйти из пущи под Острувом и перейти сложным зигзагом между озерами Клещув и Мейске в Розкопачевские леса. Разведка донесла, что именно здесь в сжимающемся немецком кольце имеется брешь. Во главе пойдет полевая офицерская школа АЛ поручника Барыки (Эдварда Енджеевского), за ней колонна, обозы, жители. К «хвосту» присоединятся отряды, пока еще лишь приближающиеся к месту сосредоточения.