Вадим Парсамов - На путях к Священному союзу - идеи войны и мира в России начала XIX века

Само происхождение народной войны могло объясняться в соответствии с просветительской теорией общественного договора. В одной из статей «Сына Отечества» говорилось о том, что «Французская революция, сверх многих зол, нанесенных ею человечеству, произвела и новый образ войны, неслыханной со времен варварских веков. До последнего десятилетия 18 века Государи и правительства, принимаясь за оружие для защищения прав своих – истинных или мнимых – воевали с противником своим на поле чести. Полководцы и воины всячески старались облегчить судьбу той земли, в которой война происходит, своя ли она или неприятельская; употребляя все силы, чтоб доставить отечеству своему успех в начатой брани, уважали они и противную сторону, и не смели подумать об оскорблении особы или учреждений неприязненного Государя». Иными словами, речь идет о том, что между воюющими сторонами соблюдался некий договор о правилах войны, накладывающий определенные ограничения на воюющие стороны. Соблюдение этого договора придавало войнам не только профессиональный, но и локальный характер. Революционное правительство Франции, к которому, по мнению автора, относится «Народное собрание, Комитет Робеспьера, директория, Консул Бонапарте, Император Наполеон – все одно!», – отвергло эти правила, придав войне тотальный и грабительский характер: «Возмущение народа против законной власти, грабеж всякого имущества, нарушение всех прав народных и человеческих – вот средства революционных героев». Вмешательство Наполеона во внутренние дела завоеванных им государств, установление там своего режима могло интерпретироваться как нарушение общественного договора с вытекающим отсюда вступлением в силу естественного права на самозащиту. Народная война как акт законного сопротивления тирану была организована правительством, которое в данном случае выступало как вождь народного восстания. «Гнушаясь употребить те способы, которыми пользовались бесчестные враги, благоустроенные правительства нашли другие средства воспротивиться новому образу войны. Видя, что она угрожала не только войскам, но и всему народу, всему имуществу Государства, они вооружали и употребляли против неприятельского нашествия весь народ, все силы державы своей». И далее автор приводит картину развертывания народной войны в Европе:

Первое государство, ополчившее народ, для воспрепятствования вторжению Французов, была Россия, в 1807 году; но в то время не имела она нужды изгонять врага из пределов своих; ибо мир заключен был до вшествия его в границы Российские. В следующем году вооружился народ в Испании, и вот уже пять лет противится он колоссальной Франции с постоянством и редкими успехами. В 1809 году составлено было земское ополчение в Австрии; но тогдашняя война, начатая быстро и смело, продолжаема была без постоянных напряжений, и пагубная умеренность в брани с коварным врагом превратила первоначальные успехи в неудачи; при всем том ополчение принесло великие выгоды и содействовало возвращению многих, неприятелем занятых областей. Наконец, в 1812 году, Россия вооружила народ свой по вступлении неприятелей в ее пределы и – конец брани известен. Ныне последовала Пруссия сим примерам, и при объявлении Французам войны, составила земское ополчение и земское охранное войско [Смесь, 1813 а , с. 40–42].

Народная война в такой интерпретации утрачивает свой специфический национальный характер и превращается в универсальный способ сопротивления тирании. Одновременно она становится аргументом в пользу реставрации старого порядка, который в связи с этим мыслится как результат свободного волеизлияния народа в отличие от революционного порядка, представляющего собой узурпацию народных прав.

И хотя народная война в данном случае предстает как организованное и упорядоченное явление, тем не менее она значительно по своим методам отличается от войны профессиональной. Народ освобожден от всех обязательств по отношению к своему противнику, отсюда особо жестокий характер народной войны, на что обращал внимание декабрист В.Ф. Раевский. В его оценках войны 1812 г. звучат коннотации, явно навеянные Французской революцией XVIII в. [84]Наполеон у Раевского «чудовище, бич человечества», «палач народный», но и война против него – «это народная война со всеми ужасами и варварством». «Народ русский, – пишет Раевский, – зверски рассчитывался за пожары, насилие, убийства, свою веру» [Раевский, 1956, с. 114].