Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— С собственной бахчи, — пояснил Алексей Иванович.

Когда расправились со свежим арбузом, Василий принёс два солёных чуть меньше свежего. Пошли разговоры. Катя поставила свою стопку вверх дном. В разговор вплёл Михаил Иванович чудеса Господни и рассказал о Белом Тумане.

— Мне ни разу не пришлось видеть такого тумана, а дедушка и родитель рассказывали, что им пришлось на себе испытать Белый Туман. После этого они ни разу не болели, прожили более чем по сто лет, и не умерли, а поснули. Вечером бодрые, весёлые легли спать, а утром оказались мёртвыми, — ответил Алексей Иванович.

— И вроде как урожай отменный бывает там, где прошел Белый туман, — сказал Михаил.

— И об этом говорили дед и родитель. Урожай был невероятный: по пятьсот мер с десятины, животные рожали по двойне. Наблюдались двойни и у людей, — подтвердил Алексей Иванович.

Помолчав, он продолжил:

— Старость и немочь, пришедшая к нам, слава Богу с опозданием, заставляют нас покидать родной дом и переходить, как сказал Михаил Иванович, на попечение детей. Приходиться резать по живому, но ход жизни неотвратим. Не сможете ли Вы, Михаил Иванович, помочь нам перебраться в Михайловку? «Так вот зачем он нас пригласил», — подумал Михаил.

— За услугу я отдаю дом, что в доме и что во дворе. Дом этот стоит на настоящем фундаменте, а не на подвалках [28] Подвалки — завалинки, стойки. ( Прим. ред. ) , как тогда строили наши предки. Фундамент делали церковные строители, когда пристраивали что-то к нашей церкви. Стены по окна дубовые, а выше — осокорь [29] Осокорь — дерево рода тополь. ( Прим. ред. ) . Крыша крыта в тысяча девятьсот пятнадцатом году — цинковым листом.

— Завтра утром я пригоню арбу. Вы погрузите, что надо. А послезавтра поедем утром, часов в пять — шесть. Ночевать будем в Жукове, — сказал Михаил.

— Дай, Господи, чтобы так случилось, — закончил Алексей Иванович.

Дорогой домой Михаил говорил:

— Вот, Катя, и дом Павлу.

— Я очень рада, это очень хорошо. Но я, Миша, начинаю бояться, — сказала Катя.

— А чего ты боишься? — спросил Михаил.

— Ты, Миша, помнишь мою бабушку по матери?

— Цыганку?

— Цыганка или молдаванка, но очень она была веселой, говорливой и знающей. Умерла она на сто пятом году. Она знала много былей и небылиц и рассказывала их на посиделках. А посиделки собирались у нас ради неё. Она плохо ходила. Так вот она говорила, что жизнь наша, как полосатая дерюга: полоса белая, полоса черная. Когда жизнь удачная, это светлая полоса, надо хорошо работать и делать запасы на черную полосу. Но прибыток должен быть средним. Большой прибыток белой полосы во время черной полосы сам весь уйдет да с собой еще прихватит, — говорила Катя.

— Я это слышал, когда служил в белых.

— А что ты слышал, Миша, когда служил в красных?

— Ничего путевого. Что там можно было услышать кроме мата и вранья?

Утром Михаил сам убирал лошадей. Иван Семенович спросил:

— Я что-либо делаю не так? Так скажи.

— Брат Иван, все так и всегда так. Только предстоит поездка. Вот за завтраком все и расскажу.

За завтраком Михаил говорил:

— У нас подошли быки-третьяки. Семь штук: пару Ивану Семеновичу, пару — Ивану Павловичу, пару — мне, и один бык Павлу Фомичу. У нас подошли телки — шесть штук. Отелившаяся — наречена Даше. Сегодня — завтра отелятся — Ивану Семеновичу, Ивану Павловичу, Марии Фоминичне, Екатерине Ивановне. Марии Фоминичне пойти в овчарню, наметить себе две старых овцы. Следить за окотом и стричь. Мария Фоминична у нас работает больше всех — с рассвета и до поздней ночи. Вот ей две лишних овцы. Можете свой скот взять по домам, но я не советую этого делать до весны. Здесь у них свой дом, они свыклись, пьют теплую воду из колодцев, а там вам надо гонять на Хопер, к Тюсиной яме поить в проруби. Они не знают проруби и могут оставаться без питья. Да напившись ледяной воды, им идти целых две версты, а то и больше. Но воля ваша.

Сегодня мы отведем большую арбу Плохотиным, они погрузятся, а завтра мы с Павлом Фомичем перевезем их в Михайловку. Иваны, Екатерина Ивановна, Мария Фоминична, Даша, Иван Павлович остаются под руководством Ивана Семеновича. Тебе, Иван Семенович, надо немедленно переделать стряпку Федора под телятник: зашить печь досками, сделать ясли, коробочки для мела и соли. У нас где-то был лизунец. Установить круглосуточное дежурство у телок. Заправить пять — шесть фонарей. С фонарями обхадитесь аккуратно.

— На обратном пути заберите, пожалуйста, из Кумылги учителя, — попросила Даша.