Петр Панкратов - Добрые люди. Хроника расказачивания

— Почему он не пахнет дымом? — спросил Павел.

— И правда. Не пахнет, — подтвердил Михаил. Они закурили. Кони всё шли.

— Павлик, останови, ещё раз дорогу посмотрю.

Вернувшись в арбу, Михаил сказал:

— Стоят на дороге, но следа на дороге нету. Пусть идут.

— Едем как в молоке, — заметил Павел.

Через час кони стали. Павел пугнул их вожжами. Кони переступили с ноги на ногу, но вперёд не пошли. Михаил Иванович заговорил громко:

— Стой, Павел Фомич, не гони лошадей. Мы куда-то попали. Я пойду на разведку. Михаил исчез. Через некоторое время Павел услышал: — Павел Фомич, мы стоим перед закрытыми воротами, обитыми жестью. Я буду стучать.

Послышались удары в ворота. Во дворе отозвался голос:

— Борис, это ты?

— Нет, я — раб Божий Михаил и со мной раб Божий Павел. Едем в Михайловку, скажите, где мы?

— Вы в хуторе Ключи, — отозвался голос со двора.

— Ого, — присвистнул Михаил.

— Заходите во двор, а если хотите и в дом. Тут этот туман реже.

Зашли, стали видны очертания лиц.

— Давайте закурим, — предложил Михаил, вынул кисет, бумагу, спички и положил их на столик. Закурили, хозяин предложил:

— Давайте знакомиться. Я — Краснов Пётр Николаевич.

— Надо же. Тройной или полный тёзка нашему последнему войсковому атаману, — сказал Михаил.

— Выходит так, — подтвердил хозяин дома.

— Пётр Николаевич, что это за дым и откуда он взялся? — спросил Михаил.

— Это не дым, это белый туман. Редкость. Посылается Богом для свершения чудес. Я за свои 87 лет вижу его второй раз. Дед у меня по матери жил сто двенадцать лет. Когда я первый раз видел белый туман, а мне было тогда двенадцать лет, ему было сто два года. Он говорил, что видит белый туман третий раз. Этот белый туман очень сильно влияет на урожай в следующем году. Вроде как яровая пшеница давала после него по четыреста мер с десятины. Арбузы были по три пуда. Тыквы вырастали до шести пудов. Животные рожали двойни и тройни.

Дед по матери был и умным, и хитрым человеком. Он мало сеял, жил выращиванием лошадей. У него было три кобылицы чистых донских кровей, на племя. Так после белого тумана, они ему ожеребили по два жеребёнка: три жеребчика и три кобылки. Кобылки так и остались двойнёвыми: каждый год жеребили по два жеребёнка. За что купил, за то и продаю. Земля после белого тумана обильно рожала один год. Посмотрим в этом году. Вернее в следующем. Вы куда путь держите? Может этот туман для вас. Вас от какой беды спасал? — спросил хозяин.

— Мы держим путь в Михайловку. Нам надо купить соли и керосина, — пояснил Михаил.

— Тогда точно, что этот туман для вас, — подтвердил Пётр Николаевич. — А мы говорим, что чудес на свете нету. Есть! Только мы их не замечаем или не хотим замечать. Пророк Исайя писал: «Слухом услышите — и не разумеете, глазами смотреть будете — и не увидите, ибо огрубело сердце людей». Люди огрубели до такой степени, что забыли о том, что можно обратиться к Богу, попросить прощение, получить прощение и жить дальше, не допускать прежних ошибок. Жить по заповедям. Вас белый туман накрыл при выезде из Пода?

— Нет, в самом Поду, — озадаченно ответил Михаил.

— Ещё лучше. Как вас остановить, чтобы вы не поехали в Михайловку? А то, что вам надо купить, есть в избытке здесь. Запоминайте на всю жизнь и передавайте детям, внукам и правнукам вашим о том, что с вами сегодня произошло. Весной приезжайте к нам, распашите с десятину и посейте арбузы, дыни, тыквы и убедитесь в увеличенном урожае. Сколько вам нужно соли и керосина?

— Заберём всё, что есть, — сказал Михаил.

— Ой ли? Пятьсот вёдер соли заберёте? Двести пятьдесят вёдер керосина заберёте? — насмешливо переспросил хозяин.

— Заберём, — подтвердил Михаил.

Пришёл хозяин, молодой человек лет тридцати. Познакомились, поговорили и решили пойти посмотреть товар. Соли оказалось три с половиной ларя, то есть триста пятьдесят вёдер. Керосина оказалось три с половиной бочки, а это значит семьдесят вёдер керосина. Михаил посмотрел на Петра Николаевича: «Где, мол, твои пятьсот вёдер соли?» Пётр Николаевич молчаливый насмешливый намёк понял и отозвался вслух:

— Хотел напугать тебя, кто ж знал, что ты не из трусова десятка?

Когда Михаил устанавливал сани под погрузку, то под полозья подложил три жерди, найденные в этом складе. Пётр Николаевич заметил:

— Умно. Ничего не скажешь.

Вместе с солью и керосином Михаил купил и кое-что другое: двадцать листов фанеры, двадцать четыре стекла к лампам разных размеров, шесть стёкол к фонарю «Летучая мышь» и, что самое ценное, в одном ящике с топорами лежал свёрток в промасленной бумаге. Михаил развернул его и не поверил своим глазам: в свёртке было двадцать четыре подпилка [18] Подпилок — напильник. (Прим. ред) точить пилы. Всё это Михаил уложил в воз.