Юрий Чайковский - Мысы Ледовитого напоминают

В 1646 году в колымских острогах стало известно, что к востоку от Колымы протекает большая река Анадырь, и русские тут же сочли, что она богата соболями. Все известные тогда русским северные реки, от Онеги до Колымы, текут в Ледовитый океан, и естественно было счесть, что Анадырь таков же. О том, что местные жители зовут Анадырем другую реку, текущую в другое море другого океана, никто ещё не подозревал.

Осенью того же года в острог Нижне-Колымск вернулся коч под командой Исая Мезенца, заявившего, что он открыл к востоку от устья Колымы, «в двух сутках парусного побегу» от неё, залив («губу»). Вот что о нём доносил якутскому воеводе нижнеколымский приказчик в своей отписке:

«В прошлом во 154 году летом с усть Колымы ходили на море гуляти в коче вперед промышленные люди девять человек: Исейко Мезенец и Семейка Алексеев Пустоозерец с товарищи и с моря пришли к нам на Колыму реку в расспросе сказали: бежали они по большому морю, по за льду, подле Каменю двое сутки парусом и доходили до губы, а в губе нашли людей, а называются чухчами […] и сказывают, что на море тово зверя много ложитцаде он наместо» [Белов, 1948, док. 4].

На берег мореходы выйти не посмели, но произвели с местными жителями (чукчи ли то были, неясно) немой торг. Те охотно отдавали моржовые клыки («рыбий зуб») в обмен на европейские товары.

На следующий год произошло ещё два важных события: тот же приказчик послал морской отряд проведать вновь открытую местность, и в составе его был Дежнёв; а из Якутска туда же, в Чаунскую губу, бежали неудачливые казаки-мятежники. Но если первые попасть туда не смогли всё лето из-за непроходимых в тот год льдов, то беглые мятежники сумели осенью войти в залив и поселились в устье реки, текущей с юга, которую, по всей видимости, полагали Анадырем. Ныне эту реку называют «Чаун», а залив — Чаунской губой.

В том неудачном походе 1647 года Дежнёв начал собственное промысловое дело. О походе сообщает новая отписка того же приказчика: он отправил к тому же самому заливу большую группу служилых и промышленников, и среди них особо отмечен казак Дежнёв. Причём сказано, что он отпущен нареку Анадырь , и что взять его в поход просил купец Федот Алексеев Попов.

«И мы его, Семейку Дежнёва, отпустили для тое прибыли с торговым человеком с Федотом Алексиевым и для иных новых рек проведывать и где бы государю мошно прибыли учинити. И дали им наказную память и где буде найдут неясашных людей, и им аманатов имати и государев ясак с них збирати и под ево царскую высокую руку подводити» [Белов, там же].

Во второй отписке приказчика (июль 1648 г.) Дежнёв уже объект интереса начальства:

«…Семейка Дежнёв бил челом государю и подал челобитную на новую реку Анандыр, и тот Семейка на новую реку не прошел и с моря воротился и зимовал на Ковыме реке. И в нынешнем 156 [1648] году тот же Семейка Дежнёв бил челом государю, а челобитную подал мне… на ту же новую реку Анадыр ис прибыли, а прибыли государю явил с той реки с иноземцев 7 сороков 5 соболей. И я того Семейку по той челобитной на новую реку Анандырь с Ковымы реки отпустил и наказ ему, Семейке, вместе с Федотом Алексеевым, торговым человеком, дал».

Тем самым, Дежнёв обещал привезти и сдать 285 штук соболей, чем купил само право идти на реку «Анадырь». Приказчик выдал ему железо для подарков «иноземцам» и отдельный наказ (док. 5), то есть сделал его самостоятельным лицом: ему и его «товарищам» было предписано идти на реку «Анандыр», тогда как остальным приказчик предписал следовать на морской промысел моржей. Из обеих отписок видно, что Анадырем русские в то время называли Чаун.

И вот отряд Дежнёва, в составе большого отряда Федота Попова, отплыл из устья Колымы к Чауну, причём поход этот стал знаменитым. Через 190 лет известный сибирский историк-публицист Пётр Словцов описал событие так:

«Приказчик одного купца, колмогорец [Федот] Алексеев [Попов], берёт казака Семёна Дежнёва в виде казённого досмотрщика и 20 июня 1648 г. из дельты Колымы снимаются с деревянных якорей семь кочей и плывут под ровдужными [т. е. кожаными] парусами на восток к р. Анадырю, который по тогдашней наслышке падал в Студёное море. На каждом коче сидело казаков и промышленников до 30. Четыре кочи погибают, а оставшиеся на прочих Алексеев и Дежнёв с частью своих товарищей 20 сентября дерутся с чукчами на берегу, как между тем бурею разносит их суда, и одно из них выброшено к югу будто бы за Анадырем…» [Словцов, с. 95].

Слова «будто бы», видимо, значат, что здесь Словцов имеет в виду уже Анадырь другой, подлинный, текущий в Тихий океан, ибо море к югу есть. Сам он в такую возможность не верил, ибо у Дежнёва указаний на это нет, а такой путь неправдоподобно долог для одного сезона плавания. Ныне, когда известно, что Дежнёв плавал в середине LIA, довод Словцова ещё более уместен.