Томас Вебер - Становление Гитлера. Сотворение нациста

В самом деле, результаты выборов в Баварии ставят под вопрос частое предположение о том, что по крайней мере для региона, который станет местом рождения немецкого национал-социализма, Первая мировая война была «зародышевой катастрофой» последующих бедствий двадцатого века. Перспективы демократизации, или по крайней мере умеренного политического будущего в Баварии, продолжали быть обещающими в январе 1919 года, не несмотря на , но вследствие отсутствия разрыва с прошлым. На политические идеи и предпочтения баварцев удивительно мало повлияла война; те же соотношения голосов избирателей, которые в прошлом подпитывали довоенный реформистский политический строй в Баварии, теперь поддерживали новый либеральный парламентский порядок в Германии.

Если вернуться в Траунштайн, то там зрели проблемы, поскольку по словам Ганса Вебера, одного из офицеров лагеря, люди, с которыми служил Гитлер, были индивидами, «которые похоже расценивали свою военную работу после перемирия и революции чисто как средство продолжения своего беззаботного существования за счёт государства. […] Они были самыми отвратительными созданиями из когда-либо бывавших в Траунштайне: ленивые, недисциплинированные, требовательные и нахальные. Они регулярно покидали свои посты, не исполняли своих обязанностей и отлучались без увольнительной». Вследствие их распущенного поведения глава солдатского совета срочно затребовал, чтобы солдат вернули в Мюнхен, когда большинство из оставшихся военнопленных было репатриировано в конце декабря. Запрос был удовлетворён. Однако офицеры в лагере исключили Гитлера и Шмидта из числа тех, кого попросили покинуть Траунштайн. Решение начальников оставить Гитлера, когда отослали так много других стражников, указывает на то, что в глазах его офицеров он продолжал быть добросовестным солдатом и послушным долгу исполнителем приказов, каким он был в течение войны. То есть, в отличие от большинства других солдат, которые были вместе с ним посланы в Траунштайн, он не был ни недисциплинированным, ни бунтовщиком. Всё ещё не было признаков какой-либо трансформации в личности Гитлера, по крайней мере во внешнем проявлении.

По этой причине Гитлер и Шмидт всё ещё были в Траунштайне после того, как большинство военнопленных было отправлено по домам. Не совсем ясно, когда эти двое вернулись в Мюнхен. Сам Гитлер ложно утверждал в Mein Kampf, что они оставались в лагере до его роспуска и что «в марте 1919 года мы снова вернулись в Мюнхен». Это была своекорыстная ложь, поскольку она удобно размещала Гитлера вне Мюнхена во время политического хаоса, который должен был разразиться в конце февраля.

Наиболее вероятно, что Гитлер и Шмидт покинули Траунштайн вскоре после отбытия 23 января 1919 года последних из остававшихся русских военнопленных. С этого времени оставался только основной состав для закрытия лагеря, который был демонтирован в конце февраля. Похоже, что самое позднее 12 февраля Гитлер вернулся в Мюнхен, поскольку в этот день он был переведён из Седьмой роты Запасного батальона Второго пехотного полка во Вторую демобилизационную роту полка.

Тот факт, что Гитлер и Шмидт не были среди стражников, отосланных обратно в Мюнхен, как только большинство военнопленных покинуло лагерь, важен не только потому, что он показывает Гитлера, продолжающего угождать своему начальству. Он также указывает на пропасть, существовавшую между Гитлером и большинством солдат, с которыми он служил, как это было во время войны. Его добросовестная служба вбила клин между недисциплинированным большинством служивших в Траунштайне и им. Как результат, Гитлер и Шмидт продолжали быть чужаками там так же, как они были во время войны в качестве членов полкового штаба.

Когда Гитлер вернулся в Мюнхен, недавний опыт будущего вождя Третьего Рейха на границе Альп не дал ничего, что восстановило бы его против нового революционного режима. Они оба, Шмидт и он, добросовестно служили ему, не делая в этот момент никаких попыток для демобилизации. Их продолжающаяся поддержка правительств Баварии и Германии, несмотря на их превращение из монархий в республики, не образует противоречия с той мыслью, что Гитлер по сути был всё тот же человек, каким он был в течение войны, когда, так же как и теперь, он был в хороших отношениях со своими начальниками и послушно следовал их приказам. В конце концов, многие представители старого режима, включая командира дивизии Гитлера, также служили новому режиму. Но только после возвращения Гитлера в Мюнхен его вовлечённость в новый политический порядок начнёт заходить гораздо дальше, чем у его бывших начальников.