И вот теперь — Австрия и Чехословакия. Но праведники испугались, а зло обнаглело.
Вестники мира уже объявили своим народам, что подписан мирный договор в городе под названием Мюнхен. Но когда пробил час Польши, стало ясно, что ни сказать нечего, ни делать нечего, и укрыться негде, и бежать некуда.
Хитрый игрок в Москве знал, как союзники мечтают, чтобы Россия и Германия уничтожили друг друга. Его недоверие к Англии и Франции основывалось на десятилетиях бойкота, на печальном уроке брошенной на произвол судьбы Испании... А главное — Россию не пригласили на мюнхенские торги.
Гитлер был уверен, что союзники опять струсят и Польша станет новым звеном в цепи предательств. Он протрубил военный сигнал — ему ответил барабанный бой и грохот сапог.
Иосиф Сталин, также не сомневаясь в предательстве союзников, поспешил вступить в переговоры со своим злейшим врагом. В расчете на легкую победу Гитлер вступил с ним в сделку, а союзники завопили: ”Нечестно! Это нечестно!”
Оказавшись между молотом и наковальней, одинаково ненавидя Россию и Германию, Польша положила конец надеждам на объединение союзников, отказавшись обратиться за помощью к России.
* * *
Крис проехал по отполированному дождем бульвару и свернул к торговому центру на Новосвятскую. Смеркалось. Запоздалые покупатели торопливо проходили мимо нарядных витрин. На следующем углу Новосвятская почему-то меняла свое название на Краковскую аллею. Крис подъехал к несколько старомодной, но все еще фешенебельной гостинице ”Бристоль”. Идеальное место для хорошего журналиста: круглосуточная телефонная связь, да и находится на том же пятачке, где гостиница ”Европейская”, министерство иностранных дел, дворец президента и варшавская ратуша.
Крис передал машину привратнику и поднялся на второй этаж, в комнату, на дверях которой висела табличка ”Швейцарское Агентство Новостей”.
Ирвин Розенблюм, фотокорреспондент и правая рука Криса, стоя у стола, заваленного снимками, телеграммами, корреспонденциями.
Крис молча подошел сзади и взял пачку последних сообщений. Ирвин Розенблюм, невзрачный маленький человек, который почти ничего не видел, когда снимал очки, шарил по карманам читающего Криса в поисках сигарет.
— Черт возьми, — пробурчал Крис, — они уверены, что вот-вот начнут стрелять.
— Помяни мое слово, — сказал Ирвин, так и не обнаруживший курева, — Польша будет драться.
— Может, ей лучше было бы не драться?
— Где же Сусанна? — Ирвин беспокойно посмотрел на часы. — Мне нужно нести материалы в лабораторию. Как ты думаешь, Крис, Англия и Франция нам помогут?
— Когда же вы с Сусанной поженитесь? — спросил Крис, не отрываясь от чтения.
— Никак не удается спросить у нее об этом: то она на заседании попечительского совета, то на сионистском собрании. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у человека было шесть собраний в неделю? Только евреи способны так много говорить. Чтобы иметь возможность встречаться с ней, мне пришлось войти в исполнительный комитет. Крис, мама спрашивала, придете ли вы сегодня ужинать; она специально для вас сделала латкес [2] Латкес — картофельные оладьи; популярное у ашкеназских евреев блюдо.
.
— Латкес? Приду обязательно.
В дверях показалась Сусанна Геллер. Такая же низенькая и невзрачная, как Ирвин. Прямые волосы зачесаны назад и собраны в узел под шапочкой медсестры, большие натруженные руки, которыми она поднимает больных, меняя им постель. Но когда она начинает говорить, ее невзрачность как ветром сдувает: Сусанна Геллер — добрейшее существо на свете.
— Ты опоздала на полчаса, — упрекнул ее Ирвин.
— Привет, дорогая, — сказал Крис.
— Вот вы — прелесть, — ответила она Крису.
Зазвонил телефон.
— Алло, — снял трубку Ирвин. — Минутку.
— Подожди меня на улице, я сейчас, — сказал он Сусанне, прикрыв рукой трубку.
Сусанна и Крис послали друг другу воздушный поцелуй, и она вышла.
— Кто это, Рози? — спросил Крис.
— Деборин муж, — ответил он, передавая трубку Крису, и тоже вышел.
— Привет, Пауль. Как поживаете?
— Спасибо, а вы? Я уже говорил Деборе, что мы с детьми соскучились по вам.
— Дел выше головы.
— Представляю!
— Извините, что долго не звонил. Как Дебора?
— Хорошо, спасибо. Приходите завтра к нам ужинать.
Крис терпеть не мог притворяться. Всякий раз, когда он видел Пауля и Дебору вместе, он представлял их в постели, и у него все внутри переворачивалось.
Читать дальше