Михаил Гаспаров - Собрание сочинений в шести томах. Т. 1 - Греция

Для первого звена, экспозиции («Конь пасся на пастбище…», «Волк охотился…», «Гусыня несла хозяйке золотые яйца…»), такой список сведется, во-первых, к полному перечню персонажей данного цикла басен (конь, волк, гусыня…) и, во-вторых, к полному перечню обстановочных мотивов, фона действия (пастьба, охота, домашнее хозяйство…). Такие перечни важны для изучения среды возникновения басенных сюжетов (показательно сравнение «сельского» фона эзоповских басен и «городских» мотивов, учащающихся в баснях Федра); но для нас это сейчас не существенно.

Для второго звена, «замысла» или «мотивировки действия», мы уже составили ориентировочный список из семи мотивов; в дальнейшем мы попытаемся расширить его до исчерпывающего охвата.

Для третьего звена, «действия», можно выделить несколько наиболее частых случаев. Первый случай – простое продолжение действия, начатого в экспозиции главным персонажем: «рыбаки тянули сеть… и вытянули ее» (№ 13). Второй случай – главный персонаж повторяет действие другого персонажа: «верблюд увидел, как все хвалят пляшущую обезьяну… и сам пустился в пляс» (№ 83). Третий случай – главный персонаж не только повторяет, но и усугубляет действие другого: «орел унес ягненка… – галка набросилась на барана» (№ 2, см. выше). Четвертый случай – персонаж сам выдумывает хитрость для достижения своей цели: «зимородок боялся людей – и свил гнездо над морем» (№ 25). Пятый случай – персонаж доволен своим положением и не пытается изменить ситуацию, но ситуация меняется сама: «пастух искал ягненка – и вдруг нашел его в когтях у льва» (№ 49). Эта типология басенного действия оставляет желать много лучшего, но по усовершенствовании она может стать полезным орудием анализа.

Для четвертого звена, «результата», характерны по существу лишь два случая: возвращение персонажа к исходному положению («…и волк ушел ни с чем», № 158) или, чаще, прямое ухудшение его положения по сравнению с исходным («…верблюд и ушей лишился», № 117).

К этим четырем звеньям сюжета примыкает «довесок»: мораль, которая может выводиться из любого из этих четырех моментов действия; так, морали группы «страсти пагубны» или «каждому свое» обычно опираются на завязку, а морали группы «судьба изменчива» – на действие.

Основная схема из четырех звеньев может иметь ряд вариаций. Важнейшие из них – следующие.

Во-первых, результат действия может быть не показан, а только назван. В басне № 126 мы читаем: галка села на смоковницу, решила дождаться зрелых смокв, сидела и не улетала. Мы уже ждем результата: «и умерла с голоду», но автор ограничивается только намеком на этот исход: пробегала мимо лиса и сказала: «Напрасно надеешься: надежда тешит, но не насыщает». Такие концовки характерны, в частности, для басен о разгаданной хитрости (например, № 79: ласке трудно было ловить мышей, она решила пойти на хитрость, повисла на крюке, как мешок, но мышь сказала: «будь ты и впрямь мешком, не подойду к тебе»). В басне № 190 не показано, а лишь названо и само действие: ворон расклевывал спину ослу, а погонщик смеялся, волк сказал: «а что было бы, кабы то же самое попробовал сделать я?»

Во-вторых, в басне может быть смещен интерес с более слабого персонажа (т. е. того, который терпит неудачу в финале) на более сильного персонажа: так, в басне о волке и цапле (№ 156) в центре внимания должна была бы находиться цапля, которая, вопреки естественному порядку, помогает волку и за это остается ни с чем; но вместо этого с первых слов басни («Волк подавился костью…») и до последней реплики в центре внимания находится волк. Еще сложнее раздвоение интереса между персонажами в знаменитой басне о во́роне и лисице (№ 124): «с точки зрения лисы» действие развивается по схеме «лиса увидела мясо, захотела до него добраться (мотив – жадность), стала его хвалить (хитрость) и добилась успеха»; «с точки зрения ворона» схема такова: «ворон слушал лису, возгордился (мотив – тщеславие), каркнул и потерял мясо». В ходе басенного рассказа центр внимания перемещается с лисы на ворона – нам это кажется естественным, но в поэтике басен это редкий случай.

В-третьих, в басне могут выпадать такие звенья ее структуры, как замысел и действие; в таком случае перед нами – упрощенная басня, состоящая только из обрисованной ситуации и комментирующей реплики. Так, в басне № 98 козленок с крыши бранит волка; волк отвечает: «Не ты меня бранишь, а твое место». Или еще короче: в басне № 27 лиса видит трагическую маску и говорит: «Что за лицо, а мозгу нет!» Обычно эти финальные реплики антитетичны, как в приведенных примерах: антитеза в реплике как бы заменяет антитезу в действии, однако бывают и отступления: гадюка плыла по реке на терновой ветке – лиса сказала: «по пловцу и корабль!» (№ 96). Наряду с выпадением замысла и действия встречается также выпадение экспозиции и замысла, но реже: крот сказал «я прозрел!» – но не смог ни зреньем, ни чутьем отличить ладан от камешков (№ 214).