Дмитрий Котышев - От Русской земли к земле Киевской. Становление государственности в Среднем Поднепровье в IX–XII вв.

Однако включение левобережных днепровских территорий в состав Полянского культурного ареала вызывает определенные проблемы. Апеллирование В.В. Седова к распространению на Левобережье «срубных гробниц» наталкивается на аргументированное возражение А.П. Моци, который заключает, что «на Левобережье Днепра обряд погребения в срубных гробницах пришлый и появился он во времена великокняжеских дружин на Черниговщине» [64] Моця А.П . Срубные гробницы Южной Руси. С. 104. . На основе многостороннего анализа погребальных памятников А.П. Моця приходит к очень важному, на мой взгляд, заключению: большинство «срубных гробниц» не является принадлежностью славянской эпохи IX–X вв., а целиком и полностью укладывается в хронологический отрезок середины — второй половины X в. [65] Моця А.П . Население Среднего Поднепровья IX–XIII вв. (по данным погребальных памятников). Киев, 1987. С. 84–86; Погребальные памятники южнорусских земель IX–XIII вв. Киев, 1990. С. 23–24; Он же . Южнорусские земли в IX–XIII вв. (по данным погребальных памятников). С. 17–18. Эти наблюдения и выводы А.П. Моци о проникновении «срубных гробниц» в Среднее Поднепровье получили дальнейшее развитие в работах Е.А. Шинакова [66] Шинаков Е.А. Дружинная культура и русско-славянское противостояние в Брянском Задесенье (рубеж X–XI вв.)//Чернігівська земля у давнину і Середньовіччя. Київ, 1994. .

Следовательно, носители культуры «срубных гробниц» не имеют отношения к Полянскому союзу племен VIII–IX вв., так как расцвет данной культуры приходится на вторую половину X в. Новейшее исследование К.А. Михайлова со всей убедительностью показывает, что культура «срубных гробниц» отражает формирование нового социального слоя — «руси» — и не является этноопределяющим признаком [67] Михайлов К.А. Древнерусские элитарные погребения X — начала XI вв. (по материалам захоронений в погребальных камерах): Дисс… канд. ист. наук. (Рукопись.) СПб., 2005. С. 221, 227–235 256–258. .

Приходится констатировать факт, что «Полянская проблема» на современном уровне археологических исследований далека от своего разрешения. «Полянская русь» или «племенной союз под предводительством полян» — оба этих понятия, на мой взгляд, являются скорее историографическими мифами, чем доказанными фактами. Созданный стараниями Нестора и его последователей летописный сюжет о полянах был использован сторонниками отечественного антинорманнизма для построения концепции автохтонной восточнославянской государственности. Основной целью таких построений было утверждение тезиса о существовании политических институтов и протогосударственных структур задолго до «призвания варягов». С точки зрения официального патриотизма советской эпохи данные построения выглядели наукообразно и убедительно, однако не прошли проверку временем и фактами.

На сегодняшний день археологическая наука не представила четких доказательств существования особой «Полянской» археологической культуры. Как говорилось выше, все «древности русов», о которых рассуждал Б.А. Рыбаков, либо принадлежат к кругу пастырской культуры (речь идет о так называемых древностях антов), либо являются древностями Руси и отражают складывающуюся на протяжении X в. полиэтничную культуру элиты, включающую в себя скандинавские, хазарские (салтовские) и собственно славянские древности.

Проблема полян в Среднем Поднепровье достаточно многопланова; решить ее можно, на мой взгляд, лишь подвергнув анализу все ее аспекты. Один из этих аспектов — археологическое отождествление полян с «древностями Руси» — не выдержал проверку временем. Теперь предстоит рассмотреть сюжет о древнейшем Киеве как административно-политическом центре полян. Данный сюжет опирается в качестве доказательной базы на легенду о Кие, с одной стороны, и археологические свидетельства о древнейшей истории Киева — с другой. Рассмотрение данного сюжета предлагаю начать с вопроса о времени возникновения киевского городища.

Проблема происхождения Киева с самых первых шагов его изучения тесно увязывалась с вопросом о возникновении Древнерусского (восточнославянского) государства, столицей которого Киев и провозглашался. Еще с XIX в. оформились две концепции возникновения и развития Киева. Первая полагала, что князь Кий, основатель города, являлся реальной исторической фигурой; данный постулат был сформулирован еще Н.М. Карамзиным [68] См.: Карамзин Н.М . История государства Российского. М., 1989. Т. 1. . Другая концепция относилась к летописной легенде об основании Киева с изрядной долей скептицизма, рассматривая Киев в лучшем случае в качестве племенного центра полян [69] См.: Бантыш-Каменский Д.Н . История малой России. Ч. 1. М., 1830. С. 3–4; Закревский Н.В. Очерк истории города Киева. Ревель, 1836. С. 7–8; Соловьев С.М. Сочинения. Т. 1. М., 1987; Ключевский В.О . Сочинения. Т. 1. М., 1988; Грушевський М.С. Історія Украіни-Руси. Т. 2. Львів, 1904. .