Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Некоторые авторы видели в падении Кларендона не долговременный и постепенный процесс ослабления политического влияния, а следствие спонтанного решения короля, вызванного личной обидой. Под влиянием страсти Карл задумался о разводе по причине бесплодия королевы, и женитьбе на Френсис Стюарт. Он даже поручал своим юристам изучить исторические прецеденты, главным из которых был Генрих VIII. В марте 1667 года леди Френсис покинула двор и тайно сочеталась браком с герцогом Ричмондом, троюродным братом Карла II. Непослушание до крайности разозлило Карла, а летом поползли слухи, что в случившемся виновен Кларендон, который якобы подстрекал ее бежать, чтобы сохранить королевский брак, заключенный им в свое время в интересах своей дочери. Эта сплетня стала причиной враждебности Карла II к канцлеру и последовавшей отставки.

Кларендон комментировал происходившее так: «Леди (Кастлмейн — А. С. ) никогда не теряла влияния, оно никогда не было большим, чем тогда, после рождения нового ребенка. Она была вполне довольна тем, что Его Величество развлечется любовью с другой дамой, и она близко с ней сдружилась, возможно, из опасения, что та возьмет верх над ней, как многие предполагали. Несомненно, страсть короля к той другой леди была сильнее, чем когда-либо, к какой-либо еще женщине. Та встретила это со скромностью и осмотрительностью и не использовала иначе, чем к собственному удобству и увеличению средств существования, которые были невелики. Она никогда не пользовалась своим положения для обсуждения дел и ни о ком не отозвалась плохо, что тем более разжигало чувства короля, который по натуре не любил хлопотливых женщин, и испытывал отвращение к беседам с дамами, говоривших об иных делах, чем те, для которых, как он считал, они и созданы. Тем не менее, после они обращались к нему с разными целями» [6, III, 61 ]. Для Кастлмейн, считал Хайд, главной целью было увеличение состояния, своего и детей. Она оказывала всякую поддержку лицам, которые окружали ее, и старалась ограничить влияние тех, кто «считал, что она должна обладать меньшим, чем владеет». При этом она была осторожна, и делала это только в подходящих обстоятельствах.

Он утверждал, что в последние месяцы нахождения его у власти, враги, группировавшиеся вокруг «леди», прибегали к самым низким способам, чтобы оттолкнуть короля от него. Они настраивали Карла против брата, хотя Джеймс, по утверждению его тестя, всегда испытывал к королю искреннее уважение и почтение. В ход шли сплетни против Анны Хайд: «Этот род людей всегда держит про запас особого рода истории о лицах, которых они хотят чего-то лишить. На этот случай у них много вариантов, от легкомысленных рассказов, затрагивающих честь герцогини, до копирования манер, что по большей части сопровождается весельем и смехом, и выглядит глупо. Этот способ они используют злонамеренно, чтобы сначала унизить достоинство человека, которого хотят сокрушить, копируя его слова, жесты и движения, и вызывая смех. Это первая брешь в разрушении репутации. Насмешка и веселье, внешне не злонамеренное, создает пространство для клеветы, достаточное, чтобы ухудшить, если не совсем разрушить самую лучшую репутацию. Так они ведут себя по отношению к герцогине, к которой король всегда относился с великой милостью и любезностью, чьи способности он ценил выше, чем у многих других» [6, III, 65–66 ]. Кларендон наверняка знал, что враги при дворе низвергали его таким же образом.

Хайд был убежден в том, что причина обрушившейся на него ненависти, за которой последовала отставка, заключалась в его принципиальности, приверженности закону и справедливости. В одном из последних комментариев к «Размышлению и рассуждению о псалмах Давида», написанном уже в изгнании, он утверждал, явно подразумевая свою судьбу: «Нет сорта людей, более подверженного давлению, нападкам и клевете, которые тем тяжелее, чем выше их власть и больше сила, которая им принадлежит, чем те, кто честно и неподкупно руководит и исполняет правосудие. Те, кто недоволен их решимостью, какой бы праведной она ни была, мстят, порочат и оскорбляют их. Но заступничество Господа редко столь заметно, как в таких делах, и Он редко оставляет их без защиты в бедах и без реабилитации их невинности. Они могут в течение некоторого времени страдать от злословия и опалы, но, в конце концов, их правота становится общеизвестной» [5, 709 ]. Уверенность в правоте и божественном заступничестве помогала сохранять надежду в течение всего времени, проведенного в эмиграции во Франции, но справедливость не восторжествовала, по крайней мере, при его жизни.